По горячим следам - Виктор Викторович Билибин

На дворе брезжило зимнее утро. Глухо доносился воскресный благовест. Часы за стеной, в кухне, завизжали, заскрипели, засвистели, подумали немножечко, вздохнули и, наконец, пробили одиннадцать… Петр Петрович Кукин потянулся под одеялом и открыл глаза. «Фу ты, гадость какая! – подумал он. – Голова точно налита свинцом, в висках стучит».

– Не выдержал-таки… свихнулся, – продолжал думать Петр Петрович. – Да как еще свихнулся-то… просто мое почтение!.. Бр!.. Мерзость какая!.. Однако интересно было бы знать, где это я странствовал вчера… или, вернее, сегодня ночью… Постараемся припомнить… Это существенно важно, ибо во хмелю я весьма отважен и даже предприимчив… Не набедокурил ли опять чего, как тогда?.. Фу ты, как трещит башка! Соберемся с мыслями, постараемся припомнить… Семен Семенович праздновал вчера именины своей супруги. Хорошо-с. От него… часов в двенадцать… я, Милочкин и Ананьев – значительно уже «подшефэ» – мы отправились в Демидовский лицей, что на Офицерской… Это я отлично помню… Затем… затем воспоминания слабеют и путаются. «Подшефэ» все усиливается и усиливается… переходит во «второй и третий взвод»… Смутно помнятся звуки «разухабистой» шансонетки, плечи, усы, ноги, бутылки, эполеты… потом тройка… женский хохот и визг… потом опять музыка… опять бутылки… опять усы какие-то… А дальше?.. Дальше – темное пятно… Где же я… мы вчера были?! И не обремизился ли я?.. Надо припомнить!..

Петр Петрович энергическим движением вскочил с постели и плеснул на лицо и на горячую голову холодной водой…

– Уф!.. Полегче немножко… Ну-с, будем соображать и припоминать… Сапоги, платье разбросано по всей комнате… Графин с водой до половины пуст… Все плохие признаки… Впрочем, это понятно… Ба, какая мысль!.. Говорят, некий русский профессор по нескольким костям… и осколкам… умел воссоздать быт доисторических чухон… на берегу Парголовского озера… Нашел даже, что тогдашние чухоночки… были не в пример пикантнее нынешних… Пухленькие такие, беленькие, голубоглазенькие, русенькие… Станем подражать профессору… Обыщем свои собственные карманы… и сделаем надлежащие выводы… К делу!.. В брюках, жилете и сюртуке – ничего необыкновенного… Спичечница, портсигар и т. д. Бумажник… пустой совсем!.. Ого! Я, значит, разгулялся!.. И затем… ничего больше… Этого мало… никакого указания… Но не будем падать духом… и обратимся к пальто.

Петр Петрович звонит «Ивана». «Ивана», разумеется, не оказывается. «Иван» никогда не оказывается налицо, когда он нужен. Петр Петрович сам отправляется в полутемную переднюю… и возвращается торжествующий, не с пустыми руками…