Вот и меню. Самое дешевое — картофельный салат с колбасой. Дороговато — 5 марок. Приданое мое тает на глазах. Прежде чем Цыпка успевает вернуться, я прячу меню на соседний стул — пусть уж никогда не узнает, что еще там значится.
К счастью, из напитков имеется только пиво. Лимонада нет. А пиво Тереза терпеть не может — ее при одном слове этом передергивает, бр-р!
— Я-то не прочь кружку-другую махнуть, — спешу я отметить, что вовсе не соответствует действительности. — Но лучше быть трезвым, если тебе поручено маленьких девочек доставить в Альткирх.
При этом я раскрываю географическую карту, чтобы отвлечь внимание. Ой-ой-ой! Топать и топать! И до Ростока от Альткирха немалый кусок. На первый взгляд не меньше 80 километров. Вот уж никогда бы не подумал! Но я и виду не подаю.
Подошел официант. Густав — и кавалер и джентльмен — спрашивает:
— Колбаса хорошо прожарена? Не пересушена? Сочна?
Так отец Карла Фридриха спрашивает, когда они всей семьей ходят обедать в ресторан «Берлин». А этот официант — чего он понимает. Молчит и только тарелки двигает.
Мы уминаем картошку с колбасой. Цыпка отставила мизинец.
— Больно, да? — спрашивает она, проводя маленьким пальчиком по набухшей моей брови.
— Какой разговор! Мальчишка — сто́ящий пацан, но если б всерьез… понимаешь, при спарринге ведь без шлема.
Колбаса мне кажется не то бетонной, не то резиновой, но, может, это и мои зубы виноваты, что-то плохо жуется и тикает в челюстях.
— А ты видела, как я ему выдал правой?
Ничего она не видела — девчонка! Так, симфония на тонких ножках.
— Спасибо тебе. Спасибо за все. И за чудный обед.
Тереза через стол протягивает мне руку, но очень высоко, так и кажется, что она хочет почесать мне под подбородком.
— Кончай, чего ты.
Я трясу ее руку и очень стараюсь не покраснеть. Вот ведь привязалась!
— Давай собираться. До Альткирха еще далеко.
Выкладываю восемь пфеннигов чаевых — какой непредвиденный расход! Если бы мы еще выпили колы или лимонада, я был бы уже на мели.
Потом мы стояли и голосовали. Совсем недолго. От варианта номер два я сразу отказался. Цыпку можно принять за девчонку только вблизи и когда она говорит, а для человека за рулем — мой младший брат, и все.
Не успели у нас руки устать, как затормозили «трабант».
Густав, на абордаж! Мы в этом омуте всякими там прыжками и спаррингами чересчур долго развлекались. Надо дальше двигать.
