— Не понял.
— Это долго объяснять, но для того, чтобы не сокращать ему возможностей отыграть главную роль в драке, он должен иметь некоторую степень свободы. Вот потому его и не привязывают. И он имеет возможность не только морщиться от ударов, но и падать, опрокидываться, летать от стенки к стенке на радость зрителям.
— Ты сам об этом догадался?
— Почти, просто я когда-то интересовался белорусским кино, ходил на встречи с актерами и усвоил их главный принцип.
— Это какой же?
— Кино, батенька, это зрелище.
— Да кто ж этого не знает.
— Знают все, но не все могут понять, что только через зрелищность в кино можно добиться соответствующего эффекта.
— Ну, ты даешь, — сказал опер, — а не уйти ли тебе в белорусское кино?
— Нет, это всего лишь имитация знаний о кино, да и то в рамках уголовного дела, которое я расследую.
— Ты расследуешь, а я?
— И ты тоже. Вчера меня вызвал босс и потребовал сегодня резюме по всем материалам.
— А я причем. Я же помогаю тебе неофициально.
— Неофициальная помощь закончилась. Шеф сказал, чтобы я был на докладе с тобой.
— Чтобы это значило?
— Как всегда, это может означать возможную реализацию дела, возможные аресты, задержания, все то, что так любят опера. Едем.
* * *
Несмотря на то, что босс ждал их, в кабинет к нему они попали только после- получасовой «отсидки» в приемной.
— Обычная метода, — шепнул Ходкевич Толстухе, — подчиненный должен созреть для того, чтобы внимать указаниям начальства.
Когда они вошли в кабинет, шеф кивнул Ходкевичу, а с Толстухой, представителем другого подразделения, поздоровался за руку.
Потом указал обоим на стулья за приставным столиком и сказал Ходкевичу:
— Докладывайте.
Ходкевич стал излагать материалы предварительной проверки. Он дошел до предположения о возможной инсценировки похищения, и шеф прервал его.
— Ходкевич, — сказал он, — правильно расставляйте акценты. Какая инсценировка? Это они драку могут инсценировать. А действия, которые произвели в отношении гражданина Дражнина, не есть инсценировка, это реальные действия, подпадающие под конкретную статью Уголовного кодекса.
Тут шефа понесло, он вскочил со стула и заорал:
— Я им покажу кино, я им покажу, как самоуправничать, — кричал он, — это им не Париж. Задержать всех, кто участвовал в этом спектакле.
— Но у нас нет основания задерживать актеров, — сказал следователь.
— Как это нет основания?
— В их действиях нет состава преступления. Мало того, они действовали в состоянии необходимой обороны. Так как совершенно искренне, хотя и довольно своеобразно, защищали интересы гражданки Беларуси Потаповой от преступного посягательства.
