, а звали композитора Иоганнес Брамс. Он хотел спросить, что значит Wiegenlied, но не решился прервать ее рассказ.
И пока Андерс слушал ее голос, кровь побежала у него по жилам, но не так, как обычно, только поддерживая в нем жизнь, а как река Шпрее между двух берегов. Как мощная сила, знающая свою цель. Единственную цель между этих двух берегов.
Оставалось только изгнать морского призрака.
С тех пор как Дина вернулась домой, они обедали поздно, как в старые дни, в праздники или когда принимали гостей. В тот день Андерс пришел в буфетную и отвел Бергльот в сторону:
— Будь добра, разложи сегодня мою кровать! И принеси две перины и побольше подушек!
Бергльот и бровью не повела. Только кивнула. И сделала реверанс, сложившись, как ножницы при стрижке овец. Но с Анной она не сдержалась.
— Фру Анна, — прошептала она, как только подвернулась удобная минутка. — Фру Анна! Андерс просил принести ему две перины и разложить его постель.
Анна с пониманием кивнула, словно Бергльот предстояло проделать чрезвычайно важную работу.
— Очень хорошо, Бергльот! Очень хорошо!
Стине с Фомой приехали в Страндстедет, чтобы сообщить Ханне о дне своего отъезда. Но Ханна и слышать не хотела об этом. Америка! Они там погибнут! Их могут ограбить, изувечить! А то чего и похуже.
Она-то удачно вышла замуж, и у нее есть все, что нужно. Но Уле и Сара? Что будет с ними?
— Они поедут с нами, — сказала Стине.
Фома пошел взглянуть на место, где будет строиться верфь, Ханна и Стине остались в гостиной одни.
— Неужели вы уедете от меня! — вздохнула Ханна.
— Я просила тебя поехать с нами, когда мы решили, что уедем. Тогда ты была еще вдовой. Я хотела, чтобы вы с Исааком…
— Тогда я не была готова уехать так далеко.
— А если бы не Олаисен? Ты бы поехала с нами? Ханна заплакала.
— Ты могла бы найти там свое счастье. Стать свободной!
— От чего свободной?
Стине не отвечала так долго, что Ханна снова спросила:
— От чего свободной, мама?
— От Олаисена! — прошептала Стине.
Она стояла и складывала льняные полотенца, которые наткала для Ханны.
— Мама, он спас меня от бедности. Он единственный, кто захотел видеть меня свободной.
— Было время, когда я думала, что ты останешься в Рейнснесе. В большом доме…
— Почему ты так думала? — Ханна всхлипнула.
— У него это было написано на лице.
— У кого?
— Ты сама знаешь, зачем называть имя.
— Обычная мечта бедняков.
Стине опустила глаза. Вдруг она отбросила полотенца в сторону и села на ближайший стул.
