Дина подняла брови и с улыбкой измерила его взглядом.
— Дорогой Олаисен, обсуждать серьезные дела я привыкла с глазу на глаз. А к вам я пришла просто в гости, чтобы повидаться с Ханной.
Олаисен тут же переменил тему разговора. Выждав какое-то время, он многозначительно взглянул на Ханну. Она встала и сказала, что должна уложить малыша.
Тогда-то и состоялся тот разговор, которого так жаждал Олаисен. С глазу на глаз.
После ухода Дины он зашагал по гостиной, победно потрясая руками. Ханне было сказано, что он добился успеха.
В Страндстедете никто не может похвастаться такой же деловой хваткой, как он! Они с фру Диной Грёнэльв начинают строить верфь. Вместе. Отныне они компаньоны, связанные обязательствами. Верфь будет рядом с пристанью.
Осталось только уладить формальности, добиться разрешения властей, получить заем на свое имя и дождаться капитала фру Дины из-за границы.
Но свое согласие она уже дала. Только просила его молчать, пока она не поговорит об этом со своими родными.
После разговора с Олаисеном Дина прямиком отправилась в гостиницу и попросила предоставить ей комнату на одну ночь.
Она осмотрела всю гостиницу и из трех комнат выбрала наиболее тихую. Объяснила, что не переносит шума.
В гостиной и столовой было слишком много пыльного плюша, потертая мебель и застоялый запах пищи. Но это поправимо. Окна, насколько она могла судить, в порядке. Кое-что и внутри, и снаружи требовало улучшения.
Расположившись у окна, Дина припомнила гордые цифры Олаисена — во что обошлось бы строительство новой гостиницы, цены на лес и стекло. Между прочим, он сказал, что крыша и трубы в ремонте не нуждаются.
Занимаясь подсчетами, более основательными, чем подсчеты Олаисена, она начала насвистывать. Негромко, сквозь зубы, как берлинские мальчишки-газетчики, когда продажа идет хорошо.
В столовой она спросила у служанки, дома ли пекарь Николаисен и может ли он поговорить с Диной из Рейнснеса.
Ее пригласили в личные покои пекаря. Пекарь, превратившись в хозяина гостиницы, был приветлив, но в делах разбирался плохо. Характеристика, данная ему Олаисеном, во многом подтвердилась. Хотя он причесался и снял белый фартук.
Однако он был далеко не глуп, и башмаки у него были новые. Со скрипом. Тем не менее Дина пропустила обязательные фразы вежливости, которыми не пренебрегла бы в Берлине, и почти сразу спросила, правда ли, что он хочет продать гостиницу.
Он устыдился и рассыпался в извинениях. Однако осторожность заставила его спросить, откуда ей это известно.
