Он выплеснул содержимое ведерка в воду и огляделся.
— Кажется все!.. Машина недалеко. Пошли…
Рыболов тоскливо оглянулся вокруг, секунду помедлил и затем, с трудом переставляя ноги, побрел вперед…
…В кабинет полковника Дымова вошел капитан Уваров. В руках он держал черный чемоданчик и несколько бумажных свертков.
— Разрешите доложить, товарищ полковник? — спросил Уваров.
— Докладывайте!.. — В голосе Дымова звучало нетерпение.
— Товарищи только что вернулись. Операция проведена успешно. Рущинский арестован на месте радиопередачи. Сопротивления не оказал… Не успел. При аресте изъяты радиоаппарат, браунинг, личные документы.
— Отлично!.. На квартире обыск произвели?
— Да, товарищ полковник… Я лично произвел. В описи указано все, что мы изъяли.
— Пластинка?
— Так точно. Обнаружена дома. Она здесь, в свертке.
Алексей Петрович указал на один из бумажных свертков.
— Есть что-нибудь еще интересное?
— Ничего особенного. Различные справки, характеристики… Блокнот с адресами и телефонами, — Уваров помолчал и виновато добавил: — Есть и номер телефона Липатовой. Значит, Рущинский и Сиротинский…
— Значит так. Что еще?
— Еще обнаружены фотокарточки и записная книжка инженер-майора Барабихина, а также карточка его жены. Записная книжка почти не начата. Страницы оказались чистыми. Только на первой несколько малозначащих справок. Шпиону не повезло.
— Так! — Дымов удовлетворенно потер ладони.
— Ну, спасибо, дружище, — сказал он уже неофициальным тоном. — Молодец! Мы с тобой сделали важное дело, взяли крупного зверя, который мог доставить немало хлопот…
Глава одиннадцатая. Допрос
Полковник Дымов вызвал арестованного. Второй раз в кабинет, в сопровождении конвоира, не спеша вошел высокий молодой мужчина, с бледным, усталым лицом, одетый в простой парусиновый костюм и коричневые туфли. Он сдержанно, с достоинством поклонился полковнику и молча встал у края письменного стола. Полковник показал на стул, но арестованный продолжал стоять. Дверь за конвоиром захлопнулась, и в кабинете остались двое: следователь и арестованный. Два человека, два мира.
Оба молчали.
Наконец, не выдержав затянувшейся паузы и внимательного, изучающего взгляда следователя, арестованный заговорил:
— Я категорически протестую против своего ареста. Я ни в чем не виновен. Объясните, за что вы меня арестовали? Если причина этому — мои радиопередачи, то это просто упражнения радиолюбителя… Уверяю вас…
— С уверениями и протестами не торопитесь, — ответил Дымов, снова показывая жестом на стул.
