Следователь вызывал раз в неделю ровно на минутку, вопрос был один и тот же:
- Будем говорить? Отвечал также сам:
- Мне торопиться некуда, посиди подумай.
Илью уводили, и все продолжалось заново. По истечении двух месяцев он согласился подписать что угодно, так как дальше это продолжаться не могло. Побои, голод и кичман свели на нет его здоровье, и после хорошего пресса у ментов Илья подписал все, что им было угодно. И каково было его удивление, когда он прочитал показания свидетеля, которым оказался его недавний друг. Впервые в жизни ему было безразлично будущее, даже такое, что подводило его под высшую меру.
И вот его бросили в общую камеру, где сидели уже не двое громил, а семнадцать нормальных мужиков.
Илья, еле передвигая ноги, вошел в хату и, бросив матрац на пол, присел к столу. Обитатели молча наблюдали за ним, и после недолгой паузы один из них, седоватый мужик лет сорока, спросил:
- По какой статье?
- Сто вторая,- ответил Илья.
- С нулевой или с два девять,- спросил тот номер предыдущей камеры.
- С девять четыре.
- С пресс-хаты? - спросил черноволосый мужичок лет тридцати, слезая с вертолета.
- С нее.
- Эти два барбоса там и сидят?
- Тоже в этой хате был? - спросил опять седой.
- Не то слово: был. Выживал. Мраки, уголовная хата, под парашу фаныч приспособлен, два козла показания выбивают, я там две недели корчился, думал, не выживу, а ты сколько там находился?
- Два месяца,- ответил Илья.
- Да,- посочувствовал черноволосый,- досталось тебе,- и тут же, повернувшись, сказал парню двадцати лет с оттопыренными ушами:
- А ну, электроник, освободи шконку.
Мужики уже не смотрели подозрительно, а, освободив шконку, напоили жженкой, и последующие дни поддерживали не только морально, но и всем, что было на общаке. При разделе передач отдавали побольше сала, сахара и всего прочего, что приходилось получить с воли. Вскоре Илья себя чувствовал более или менее нормально. Накануне суда он получил обвинительное заключение и, погадав, как это делали суеверные на домино, он попрощался с сокамерниками. После чего был доставлен в суд.
Осудили его быстро, в этот же день, не так, как судят по тяжелым статьям, растягивая процесс на недели. Илья смотрел на свидетеля, друга закадычного, который взял его в тяжелую минуту за кадык, смотрел спокойно, так же смотрел на холеные физиономии судьи, заседателей и прокурора, которые с улыбкой на устах зачитывали его дело. И вот занавес:
- Гражданин подсудимый, может, у вас есть вопросы или просьбы, вам предоставляется последнее слово,- произнес судья.
