— Негусто. Кажется, он был человеком одиноким. И ценил только женскую компанию.
— Это мало что дает. Ладно, оставим до завтра. С меня хватит. Я пошел спать.
— Пойти спать мало, — рискнул заметить Рамирес, чтобы развеселить патрона, — нужно еще отдохнуть.
Но Жан-Жан и бровью не повел.
Телефон звонил. Мадлен посмотрела на часы. Одиннадцать. У свекрови приступ, что ли? Стоило только лечь. Она встала, сняла трубку. Голос был женский. Молодой. Со странным акцентом.
— Я могла бы поговорить с господином Марселем, пожалуйста?
— Марсель, тебя тут девица просит! — крикнула Мадлен в приступе жгучей ревности.
Испуганный Марсель возник из ванной, полуголый, весь мокрый. Осторожно взял трубку.
— Алло…
— Он как раз был голый в душе! — крикнула Мадлен в трубку.
Марсель отстранил ее тыльной стороной ладони.
— Алло… Простите, здесь этот телевизор…
Мадлен зло щипнула его за ягодицу.
— Господин Марсель? — проговорила запыхавшаяся Надья. — Момо сказал, что он видел этого типа раньше. Он сказал, что видел его у нашего дома. Тогда выходит, что этот сумасшедший знает, где мы живем, да? Что мне теперь делать? Почему он хочет забрать у меня Момо? Я не хотела звонить, но…
— Послушайте, не паникуйте, я лучше зайду, так будет вернее…
— Чтобы перепихнуться, наверняка! Сволочь! — заорала Мадлен как сумасшедшая, изо всех сил саданув Марселя по правой ноге.
— Ай, стерва! Нет, я сказал: сейчас приду. Ждите.
— Поосторожней! У него СПИД!
Марсель повесил трубку, схватил Мадлен за руку.
— Ты что, с ума сошла?
— Так ты меня с ней обманываешь? Да? Из-за нее хочешь развестись, да? Она даже не француженка! Смотреть противно… Ты бесчестишь семью! Подлец!
Марсель одевался, стараясь не слушать. Взял револьвер. Ветровку.
— А почему ты не надеваешь форму, если идешь работать? Ну, почему?!
Мадлен висела на нем теперь, едва сдерживая слезы. Он старался говорить спокойно и не поддаться желанию шваркнуть ее как следует о стенку.
— Потому что это не мое рабочее время. Мы расходимся не из-за нее. Я едва знаком с девушкой, — добавил он строго. — Мы расстаемся, потому что у нас с тобой все кончено. И ты это прекрасно знаешь. Послушай, Мадлен, можешь ты замолчать, хоть один раз, у меня голова раскалывается.
— Это у меня сердце разрывается! И все из-за тебя!
Мадлен разрыдалась. Марсель рассеянно погладил ее по голове и вышел. Жалеть ее у него не получалось. Он любил ее, это была мать его детей, но она достала его — дальше некуда, и почему так получилось, он не знал.
