Там я видел одну странную тетку. Она была высокая, бледная, с крашеными губами и подведенными глазами. Со старомодной прической – два полукружия на макушке, такая укладка кос. Лицо как фотография на старом могильном памятнике.
Она устроила небольшой скандал. Сгущенное молоко тогда продавалось в розлив (в развес, если угодно). Стояла пятилитровая банка и ценник. У тетки в руках была глубокая квадратная вазочка-плошечка. Фарфоровая, с кобальтовой полосой по краям и желтыми сколами.
Тетка протянула вазочку и попросила сто пятьдесят граммов сгущенки. Продавщица обнаружила, что открытой банки нет и консервного ножа тоже нет. Так что извините. Но тетка не отступала. Она тихо говорила: «Я пришла приобрести продукт. Продукт в продаже есть. Продайте мне продукт». Именно так – «продукт».
Это продолжалось неимоверно долго. Продавщица попыталась расковырять банку хлебным ножом. Нож гнулся. Тетка шептала про приобретение продукта. Продавщица стукнула по ножу чем-то тяжелым. У ножа отломился кончик. Кто-то завизжал: «Обслуживайте покупателей!»
Тетка исчезла со своей плошкой-вазочкой.
А теперь представьте себе – на месте сгоревшего магазинчика построили роскошный коттедж. Высокий забор, мощеный подъезд, фонарики, охранники.
Но как-то ночью в спальне, где спит хозяйский ребенок…
(О, как жестоко! Нет, нет! Пусть это будет молодая красивая хозяйка!)
…бесшумно распахивается дверь и входит высокая бледная тетка с фарфоровой плошкой и сломанным хлебным ножом в руке.
– Кто вы? Что вам нужно? – беспомощно спрашивает молодая и красивая.
– Я пришла приобрести продукт, – шепчет тетка и поднимает нож.
Кукольный театр медаль за фитнес
Две совершенно разные истории.
Была у родителей знакомая, актриса в Театре Образцова, звали ее Лена М.
Она очень за собой следила. Тогда – в пятидесятые–шестидесятые годы – не было слова «фитнес», но косметички, массажи, маски, бассейны и т. н. соллюкс (искусственный загар) – были. И эта Лена там полоскалась изо всех сил. Ей было за 50, но все вокруг только ахали и восхищались, как это Леночка потрясающе выглядит, ну прямо на 35 лет!
А к нам – поскольку родилась моя младшая сестра – как раз нанялась няня Поля из Чернигова. Моя мама, желая изумить провинциальную тетку, однажды после ухода гостей спросила:
– Поля, а вот как вы думаете, сколько вот этой даме лет?
– Не знаю, – сказала няня Поля. – Старуха, она и есть старуха, что шестьдесят, что семьдесят, какая разница?
Про Образцова многие говорили – «настоящий людоед». Особенно рельефно это звучало на фоне его документальных фильмов о любви к животным. Но Образцов (называемый людоедом за его обращение с актерами, абсолютно безжалостное – только интересы дела) был, однако же, человеком порядочным. Мой отец, как положено разбитному эстраднику, бывало носил перстень – куда-то я его задевал, но совершенно копеечный, из сияющей латуни с пластмассовой имитацией черного квадратного камня. На каком-то сборище в ВТО мой папа оказался рядом с Образцовым, в кружочке. Образцов (он был на двенадцать лет старше моего отца) сказал:
