Нет такого слова - Денис Викторович Драгунский

Жили-были мужчина и женщина. Мужчина был сильный и благородный, а женщина – красивая и добрая. Они были созданы друг для друга. Но у них не было общего дома, не было общих детей и общих интересов тоже. Даже общего языка у них не было. И общей страны не было, родного общего пейзажа, на который так приятно полюбоваться на закате жизни, идя рука об руку по полю, по берегу или по краю обрыва.

Потому что он был парагвайцем, а она – китаянкой.

Зато они жили долго и умерли в один день.

У нас на факультете училась рослая и щелоглазая палеоазиатка по имени Лида.

– Знаешь, как меня зовут на самом деле? – спросила она меня, когда мы оказались вечером на крыльце факультета после какой-то там конференции. Странным образом оказались вдвоем. Я закуривал, и она тоже.

– Как? – спросил я.

Она сказала что-то вроде «Лыгыдынлидына».

– Да… – сказал я. – А… а как это переводится?

–  Серая утка, низко летящая над замерзающей тундрой … – сказала она и придвинула ко мне раскрытые губы, пахнущие «Примой». Когда я ее целовал, то чувствовал в уголке рта горькую табачную крошку.

– Поедем ко мне, – сказал я, вынырнув из поцелуя, как из полыньи.

– Лучше ко мне, – сказала она. – Общага рядом, соседка уехала, я одна в комнате. Пошли.

Она схватила меня за руку и потянула за собой.

Потом мы лежали на звенючей железной кровати, вжавшись друг в друга, потому что кровать была узкая. Лежали и молча следили, как фары проезжавших машин чертили полукруги по потолку, то слегка освещая комнату, то снова погружая ее в слабую темноту.

Потом мы закурили. Потом докурили, умяв окурки в блюдце, стоявшем на прикроватной тумбочке.

– Я зажгу свет, ладно? – сказала Лида. – Зажмурься.

Я не стал жмуриться, она прошла к двери, включила лампу. Совсем голая. Потом села лицом ко мне, опершись спиной об изножье кровати.

– Дай мне из тумбочки такой мешочек там, – сказала она.

Свесившись с кровати, я вытащил из тумбочки вроде как кисет, кинул ей.

Она достала оттуда плоскую костяную коробку, а из нее – костяную палочку с острым концом. И еще круглую маленькую штучку вроде пудреницы. Я смотрел за ней во все глаза. Она спокойно раскинула бедра, и я увидел, что ее левое бедро изнутри покрыто маленькими коричневыми рубцами.

– Ты что, Лида? – спросил я.

– Не обращай внимания. – И она этой костяной иголкой сильно надрезала себе кожу на бедре. Полилась кровь, она от боли зашипела и сморщилась.