– Но только ты мне скажи честно, – сказала она. – Ты на самом деле, действительно хочешь поехать со мной? Или…
– Или что? – спросил я.
– Или это блажь ?
– В каком смысле? – спросил я.
– В обыкновенном, – сказала она, высвобождаясь из-под моей руки, лежащей у нее на плече.
И села, сложив руки на коленях. Мы сидели, как это бывает зимой, на спинке заснеженной скамейки.
Я тоже сложил руки на коленях. Мы так просидели минуты три. Или дольше.
– Холодно так сидеть, – сказал я.
– Ты не ответил, – сказала она.
– Честно? – спросил я.
– Да, – сказала она.
– Это просто блажь. К сожалению. Прости.
Она соскочила со скамейки. Я тоже.
– Ничего, – сказала она. – Ничего, пожалуйста. Тогда пошли.
И мы пошли. Она к метро, я – пешком. То есть в разные стороны.
Когда Тамаре доказательно намекнули, что Сашенька погуливает, и посоветовали присмотреться, она вытащила стул в прихожую, уселась напротив зеркала и присмотрелась к себе. Зеркало было антикварное трюмо два метра высотою, с родным стеклом , что особенно ценно. Оно выглядело довольно нелепо в небольшой московской квартире. Но Сашенька любил старину, и она за двенадцать лет тоже полюбила такие штуки и радовалась, когда им удавалось добыть какой-нибудь столик или шкатулку.
Да что уж теперь вспоминать! Она положила ногу на ногу и всмотрелась в собственную персону. Маленького роста. Худая, но не стройная или гибкая, а просто худая, и все. Светло-русые волосы. Бесцветные брови. Маленькие серые глазки. Тонкие губы. Блеклое дитя русской равнины, несмотря на знойное имя. Тут любой мужчина обязательно будет погуливать. Тем более что Сашенька был высокий, темноволосый, красивый. И еще: она была кандидат экономических наук, а он – художник. Так что Тамара внутренне махнула рукой на это происшествие. Но спать с ним расхотела. Проблем не было: весь такой южный и смуглый, он в этом вопросе был очень вял. Она всякий раз сама домогалась любви. А теперь они желали друг другу спокойной ночи, Сашенька быстро начинал похрапывать, а она глядела в потолок и думала о его любовнице. Наверное, высокая брюнетка, с крутыми бедрами и тонкой талией – ему под стать… и Тамара скоро засыпала.
Все-таки хотелось ее увидеть. Случай выпал в неудобное время – пришлось с работы бежать на другой конец города. В чужом платке и темных очках бочком прошла в зал, где вернисаж. Вот и Сашенька в самой середине, а рядом с ним – господи! Явно за тридцать. Маленькая, худенькая, русенькая, сероглазая. Тамара как в зеркало глядела. Было немножко смешно. А злобы не было. Как будто это сестра. У нее была младшая сестренка Светочка, она умерла от порока сердца.
