Тэмпл. Хорошо. Продолжим разговор, скажем то, о чем до сих пор умалчивали, и покончим на этом.
Гоуен. В самом деле? Ты думаешь, мы можем на этом покончить? Ты в самом деле уверена, что таким образом за все расплатишься, отдашь свой долг в этом мире — весь до последнего гроша, который могли бы с тебя и не спрашивать? Ты, видимо, полагаешь, что могла бы и не платить за то, что с твоей стороны было только ошибкой? Да, да, это была всего лишь ошибка, не правда ли? Простая ошибка. Так посмеемся, ради христа! Ну, смейся же! Смейся!
Тэмпл(исступленно). Довольно, Гоуен!
Гоуен. Отлично. Дай мне пощечину, ударь меня. И тогда я, возможно, ответил бы тебе пощечиной, и ты могла бы простить меня: простить мне все одно за другим, и прежде всего эту попойку восемь лет назад, когда я напился — не потому, что у меня было желание напиться, но потому, что я боялся. Потому что я, первый фанфарон в колледже, самый светский студент, который ни в чем не знал поражений, президент университетского клуба в Шарлотсвилле, который мог назвать по имени всех обольстительниц из чайных салонов Нью-Йорка, я испугался, я не знал, что делать с семнадцатилетней провинциалочкой из Миссисипи, не знал, как говорить с молоденькой девушкой, которая никуда не выезжала из колледжа до выпускных экзаменов. Да, я напился, чтобы набраться храбрости и уговорить тебя убежать из этого проклятого экскурсионного поезда.
Тэмпл. Ты же не тянул меня насильно.
Гоуен. Что?
Тэмпл. Ты не тянул меня насильно. Ты мне предложил, и я охотно согласилась. Ты не несешь никакой ответственности.
Гоуен. Можешь ты помолчать? Скажи, ты можешь помолчать? Я несу ответственность! Я беру это на себя. Дай мне покаяться, раз уж мы заговорили об этом. Предоставь мне страдать одному в полное свое удовольствие. Попробуй пострадай сама, и ты увидишь, какое это доставляет удовольствие. И погорюй над тем, над чем, как ты полагаешь, я горевал восемь лет, думая, что, не будь тебя, я мог бы жениться на хорошей, разумной и достойной девушке, у которой никогда бы не разгорелись страсти, пока муж не просветил бы ее... (Он останавливается, закрывает лицо руками.) О! Мы должны были полюбить друг друга. Ты и я, мы должны были полюбить друг друга! Неужели ты этого не помнишь?
Тэмпл. Да.
Гоуен. Что да?
Тэмпл. Мы должны были полюбить друг друга.
Гоуен(протягивает к ней руку). Подойди! Не стой так далеко от меня.
Тэмпл(не двигаясь). Нет.
Гоуен(опомнившись). Очень хорошо. Тогда получай все сполна. Говори, был той ночью мужчина у нас в доме?
