Обед у нас с Рувимом вышел крайне изысканный, в одной из отделанных мрамором современных гостиниц на нильском берегу. Рувим в тот вечер был просто образец светской общительности. Однако он меня сильно огорчил; я понимал, что мои отношения с египетскими друзьями-учеными испорчены.
— За каким чертом ты впутал Дауда? Он мой хороший приятель, и мы давно знакомы — очень давно. Я знаю, что он полоумный, да еще и пьяница. И интересуется только деньгами.
— Думаю, ты сам убедишься — он хороший товарищ и способный помощник, — деловито заявил Рувим. — Он умеет работать сразу в нескольких направлениях и здраво относиться к финансовым вопросам. Умеет — в отличие от тебя — ценить деньги. И тебя может кое-чему научить. Знаешь, почему он хромает?
— Не знаю, — фыркнул я. — Никогда не спрашивал. Не мое дело.
— Дауд заработал хромоту там же, где я — головную боль. Его ранили во время войны Судного дня. Мы сражались в одном и том же месте в одно и то же время. По разные стороны, конечно. Такие события сближают. — Рувим немного помолчал, потом веско произнес: — У меня есть некоторый опыт. И я знаю, что прав. Соглашение, которое мы с ним заключили, изменит всю его жизнь и, вероятно, поможет изменить жизни многих людей.
Рувим рассказал подробно о своем разговоре с Даудом и о его обещании отдавать свободное от работы над диссертацией время поискам древних мусульманских рукописей. Рувим говорил очень убедительно. Что ж, по крайней мере Дауд — человек энергичный, он энтузиаст и превосходно знает все, связанное с Египтом.
Рувим пригласил меня поговорить о Ковчеге. Он боялся, что ему недолго осталось, и хотел привыкнуть к этой мысли. Головные боли участились и стали сильнее. Месяц-два назад Рувим прошел обследование в лондонской клинике и получил не слишком обнадеживающие результаты. В подробности он не вдавался, но ему предстояло серьезно решать вопрос со своим здоровьем. И это его последняя поездка без Клары. Он ей пообещал. Возьмусь ли я за поиски? Рувим сверлил меня острыми, как буравчики, глазами.
— Время настало, — произнес он, — и драгоценная награда близка. Награда не только нам, но и всему Ближнему Востоку. Больше года я работал без устали, действовал как частное лицо, на собственные деньги. Знаешь, что я сделал? Нанял в Израиле с десяток аспирантов на полгода. Они должны были изучить все иудейские тексты — из Библии, Мишны,[27] труды раввинов и каббалистов — и искать намеки на то, что Ковчег сохранился. Они ничего не нашли. И теперь я с уверенностью говорю: в еврейских исторических текстах нет ничего, что помогло бы нам отыскать Ковчег. Я прочел все, что этим ребятам удалось разыскать. Я в тупике. Думаю, я для этого не гожусь. Нужен кто-то с настоящим еврейским носом.
