— Да какое отношение имеет Индия к твоим поискам? — рассмеялся я. — Или ты собираешься искать свой чертов Ковчег в Индии?
— Дело не только в Ковчеге. Так, всякие мусульманские дела. Моя главная цель. В Индии и Пакистане полно огромных мусульманских библиотек: в таких местах, как Люкнов, Лахор, Алигарх. Я решил вложить в свой проект еще больше денег и нанимаю людей, чтоб прочесывали весь Ближний Восток в поисках разных документов. Мы с Кларой займемся делами в Индии. Она очень волнуется. Она сейчас в Лондоне, закупает для поездки всякую всячину. В Иерусалиме ей боязно, и на Западном берегу тоже, а в Индию она поедет. Туда ей не страшно.
Я чувствовал, что перестаю понимать.
— Так Ковчег ты уже бросил? — оцепенело спросил я. — Тогда я уж совсем ничего не понимаю. Ты всерьез говоришь, что в конце концов бросил искать Ковчег, потому что Клара боится собственной тени?
Рувим на миг отвернулся, потом заглянул мне в глаза. Впервые я видел в его взгляде выражение вины и стыда.
Год назад, в Иерусалиме, он довольно много рассказывал мне о детстве Клары. Сейчас он добавил еще кое-что. Она тоже немало пережила во время войны, даже больше, чем сам Рувим. Он упомянул кое-какие страшные подробности о том, как маленькой девочкой Клара попала в концлагерь. Она выжила, но какой ценой! По словам ее нью-йоркского психоаналитика, Клара человек неуверенный и, как все неуверенные люди, жаждет доминировать в своем ближайшем окружении. Кроме того, она сильно боится за мужа.
— Когда Клара узнала о вмешательстве «ХАМАСа», — сказал Рувим, — она перепугалась. А на прошлой неделе в Тель-Авиве ей кто-то угрожал по телефону. Говорили по-еврейски с арабским акцентом. Клара даже не понимает, откуда они узнали наш номер. Она считает, что это люди из «ХАМАСа». И она мне заявила: если я не брошу затею с Ковчегом, она от меня уйдет. Клара не возражает, чтоб я занимался изучением исламских рукописей, но после угрозы «ХАМАСа» она не хочет иметь дела с Ковчегом. Она поставила меня перед выбором, и простить такое нелегко. Но если она меня бросит — я не переживу. После моей Цели, она для меня — все.
— После твоей Цели… то-то и оно, — тихо молвил я. Из головы у меня не шла Мария. — Женщины всегда хотят занимать первое место в жизни мужчины.
Рувим протестующе махнул рукой:
— Глупости все! Пойдем ко мне в номер, я тебе кое-что покажу.
В одном углу его роскошных апартаментов стояла тумба красного дерева, а на ней — сверкающий чемодан от Луи Вюиттона. Рувим открыл его — внутри штук десять книг, несколько старых номеров египетской газеты «Аль-Ахрам» и несколько карт. Рувим свалил все на стол возле стеклянных дверей и развернул карту Африки и Ближнего Востока.
