Причины, по которым Рувим желал отыскать Ковчег, были весьма убедительны; некоторые из них привлекали и меня. В целом же мой интерес имел совершенно иную подоплеку. Рувима занимала идея национального возрождения еврейского народа и, как я подозревал, идея строительства третьего Храма. Мной же владело стремление разыскать предмет, имеющий огромнейшую историческую ценность, предмет, который прятался от людей целые тысячелетия. Найти Ковчег ради самой находки. Пока Рувим твердил о Граде Небесном, о роли Ковчега в наступлении конца света, меня куда больше заботила его удивительная история и реальная задача его обнаружения.
Я рассказал Рувиму о Вендиле Джонсе — американском исследователе, утверждающем, что именно он вдохновил Стивена Спилберга на создание картины «В поисках утраченного Ковчега». Джонс основал Исследовательский центр Вендила Джонса, получил неплохое финансирование, завел хорошие связи в Израиле и вообще повсюду и, если верить американским СМИ, несколько лет назад, в 1989 году, нашел елей, который применяли для помазания царей иудейских. Джонс заявил, что разыскал священный елей, руководствуясь содержанием Медного свитка.
— Я в курсе. Он вообще довольно известен в Израиле. Я много чего слышал про Вендила Джонса, — мрачно заметил Рувим. — Если он говорит правду, то это хорошо. Он вроде бы взял за отправную точку Медный свиток, но мне кажется, просто подогнал все под результат.
— Тут я ничего не могу сказать. Я только знаю, что Ковчег он разыскивает не меньше двадцати лет и пользуется всяческой поддержкой и сочувствием. Не слишком приятная перспектива — вступить в конкуренцию с живым Индианой Джонсом!
Нас с Рувимом подавлял масштаб нашей задачи. Мы молча сидели в роскошном ресторане, в котором, кроме нас, никого не было. Рувим казался усталым и унылым. Я взял его под руку и вывел в сад, где, как надеялся, прохладный ветерок из пустыни освежит моего друга и развеет его печаль. Попросил для Рувима виски «Лафройг», а себе бутылку «Стеллы» — самого известного египетского пива. Сад был украшен китайскими фонариками. Некая игра света позволила мне заметить, что морщины на лице Рувима стали глубже, чем год назад, когда я видел его в последний раз на тель-авивской квартире. Волосы на висках начали седеть.
Глядя куда-то в сторону пустыни, Рувим неожиданно заявил:
— Мы с Кларой на какое-то время уедем в Индию. Частично это связано с бизнесом, частично с моей основной целью. — И он улыбнулся, словно извиняясь.
