— Мы поехали в Панков, где жила фрау Путц. По дороге отец сказал: «Мы на машине, а она ведь добирается как придется. Так что ты не гони. У нас много времени». А куда тут гнать? Снег шел вторые сутки, и никто не чистил улицы… Фрау Путц не было дома, мы долго ждали. Она страшно перепугалась, увидев нас.
И сразу заплакала: «Вы, наверное, хотите знать про ваших Розу и Карла. Так их дело очень-очень плохо». — «Расскажите все. Вы их видели?» — спросил отец. «Да, когда их только привезли». Она стала рассказывать: они все — она, и горничные, и судомойки — видели через стеклянные двери, как Либкнехта подгоняли в спину прикладами по лестнице. Рубашка у него была разорвана на груди. Но Розы тогда не было. Очень скоро там, в хохпартере[17], куда подняли Либкнехта, послышались выстрелы и грохот. Потом сразу крикнули: «Теперь ее давайте!» Вот тут они увидели Розу. Фрау Путц сказала, что не узнала бы ее, такая она была бледная-бледная, с черными кругами под глазами, а главное, волосы…
— Что — волосы? — шепотом спросила Клара. И Эрих почему-то тоже шепотом ответил:
— Они ее таскали за волосы.
Клара молчала, и он посмотрел на нее обеспокоенно, но вспомнил, как отец сказал ему: «Ей надо говорить правду. Что бы ни было. Она не простит неправды».
Клара шевельнула побелевшими губами, ему показалось, что она хочет сказать: «Дальше».
— Они потащили ее в хохпартер, внизу слышен был шум, крики, стук, словно упал стул.
Фрау Путц не знала, что было потом… Она уехала: «Я не могла всего этого выдержать…»
— Она жива, — вдруг сказала Клара очень твердо. Эрих с сомнением покачал головой.
— Почему ты качаешь головой? — прикрикнула она. — Разве кто-нибудь видел их мертвыми?
— Только Либкнехта. Они подбросили его «Скорой помощи», а там работал наш парень, и он сообщил Пику, в какой морг его отвезли. И наши выкрали его из морга и похоронили. Но Розы нигде не было.
— Она жива, — повторила Клара. Но, говоря эти слова, она слушала не голос рассудка, а упрямой надежды, которая одна теперь руководила ею.
— Мы едем в Берлин, — она поднялась. — Нельзя терять ни минуты. Эмма, скажи Петеру, чтоб готовился к выезду!
— Товарищ Клара! — тихо и убежденно сказал Эрих. Губы его дрожали. — В Берлине белый террор. Схватили всех наших в Нойкельне. Было решение убить не только Розу и Карла, но и вас и Пика. Отец передал вам, что вы не должны покидать Зилленбух.
— Твой отец умный и дальновидный человек, — сухо сказала Клара, — но когда-то давно я была его учительницей.
