Клара прячет улыбку.
— А как же ты попал в армию?
— Тут сыграл роль наш гувернер Жиглиц. Отец послушался его и отправил нас в военное училище. Но Георг тут же удрал.
Клара смеется:
— Узнаю Георга. Поужинай со мной, Уве!
— Благодарю. С удовольствием. Что вы пьете, фрау Цеткин?..
— Расскажи мне еще про брата, Уве.
— Видите ли, я вам уже сказал, что он отказался от своей доли в акциях предприятия. А деньги быстро промотал.
— Вот как!..
— Конечно, я не раз предлагал ему помощь. Мы же не просто братья, мы близнецы, — продолжал Уве с некоторой гордостью, словно именно то, что они близнецы, его как-то особенно обязывало. — Но Георг почему-то юмористически к этому отнесся. Правда, когда я приехал в Мюнхен по делам и разыскал его в этом Швабинге, — ужасное место, но, говорят, Латинский квартал еще хуже, — он созвал огромное количество какого-то ну просто сброда и объявил, что приехал его богатый брат. И всех угощает. Георг мне сказал, будучи, конечно, не очень трезвым: «Ты, мой любимый братишка, будешь самым великим шибером[7] в военном мундире!» Почему вы смеетесь, фройляйн Эйснер? Впрочем, это правда забавно.
— То, что ты рассказываешь, напоминает мне твоего отца.
— Да, отец был немного эксцентричен. Но он жил в другое время. Он мог позволить себе пустить на ветер все своё состояние и начать сначала. А теперь, если ты нокаутирован, тебе не дадут подняться. Да… Отец часто вспоминал вас. Я помню, он говорил нам: «Если вы у меня не совершенные оболтусы, то это только благодаря фройляйн Кларе».
Клара, смеясь, наполнила его бокал.
— Благодарю. Я, собственно, не пью, но ради встречи… Я как раз хотел сказать вам. Я стараюсь следовать идеалам своей юности! — выпалил он напыщенно, и она посмотрела на него с веселым любопытством. — Моим рабочим живется неплохо. Я облегчаю им положение как могу. Но, конечно, мы, промышленники, тоже люди подневольные…
— Вот как?
— Понимаете, бешеная конкуренция! К тому же я вынужден постоянно жить в Берлине. А мой управляющий не очень гуманный господин.
— Да, я слыхала о нем. Кажется, это он додумался до вычетов за простои механизмов.
— А, это ерунда! Вообще я задумал большие реформы. Вы знаете, мой адвокат Лангеханс, он был консультантом еще у моего отца, говорит, что сейчас главное — реформы! Реформы, реформы, реформы! Даже несущественно, какие именно! Но люди должны видеть, что положение меняется.
— Лангеханс? Зепп?!
— Да, Зепп Безменянельзя. Помните его прозвище? Но что же это я все о себе! Расскажите, фрау Цеткин, как вы живете? Вы стали так известны. Газета «Равенство» очень популярна. У вас есть семья? Раз вы носите другую фамилию…
