– Да! – ответил Тайгер.
– Вот и хорошо! – удовлетворенно кивнул Вольф. – Тем более что Джеки скоро тоже предстоит процедура перехода из одного тела в другое.
Тайгер обернулся к Джеки:
– Не делай этого, зачем тебе?!
– Я хочу! – В голосе Джеки зазвучало упрямство.
– Но послушай… – попробовал еще раз возразить Тайгер.
– Я уже подписала контракт! – оборвала его Джеки.
Тайгер вяло махнул рукой и встал.
– Ничего, скоро вы ко всему этому привыкнете, и все станет на свои места, – ободряюще произнес Вольф. – Ну, желаю удачи, – он взглянул на Тайгера. – Сегодня у вас, Джон, день адаптации, а завтра приступайте. Не жалейте его, сердце в этом организме здоровое, нагрузки выдержит. Людей с больным сердцем мы не принимаем.
Вольф и Джеки ушли. Тайгер опять лег в траву и уставился в бледно-голубое, затянутой дымкой небо. Шевелиться не хотелось. Это проклятое тело желало только одного – неподвижности. «Вставай!» – приказал ему Тайгер, и оно стало медленно подниматься.
Он не спеша побрел в сторону бассейна, голубым окошком светившегося среди окружающей его чуть пожелтевшей от затянувшейся жары травы. Не совсем ясно соображая, Тайгер взобрался на небольшой трамплин, сделал попытку оттолкнуться от него ногами и плашмя свалился в воду. Оказавшись в бассейне, он обнаружил, что его теперешнее тело совершенно не умеет плавать. Оно отказывалось держаться на плаву, несмотря на все усилия Тайгера.
Наглотавшись воды, он с трудом добрался до металлической лестницы, спускавшейся в воду с левого борта.
На сегодня, пожалуй, достаточно, подумал Тайгер, когда с трудом вытащил обессилевшую тушу из бассейна. Но это была минутная слабость, поскольку спустя час он затащил тело в тренажерный зал.
Утро следующего дня принесло еще один неприятный сюрприз: на каждое движение мышцы тела отзывались обжигающей болью. Встать с кровати и одеться стоило Тайгеру немалых усилий воли. Когда это ему удалось, он вытер со лба выступивший пот и вытолкнул тело из коттеджа. Оно щелкало и скрежетало при беге неразработанными суставами, хрипело прокуренными легкими и стучало в висках кровью, которую неровными импульсами гнало по артериям взбесившееся сердце.
Тайгер чувствовал себя грудой старого железного хлама, списанным автомобилем, который делает последние метры до городской свалки. Лишь мысль о том, что надо не поддаваться всему этому свинству, в которое его погрузили по самые уши, крохотной искоркой светилась в голове. Потом погасла и она.
