Падая, я одновременно находился во многих местах. Я шагал по мягкому мху на берегу пруда, скрытого в лесной глуши, пронизанной золотым светом. У пруда сидели три девочки; они мыли волосы. Рядом с ними был юноша, едва ли старше меня, перебиравший струны лиры. Со всех сторон простирался лес, казавшийся бесконечным. По воздуху среди ветвей проплывали молочно-белые рыбы.
Я на один шаг отошел от пруда, и лес исчез.
Под тусклыми звездами я побежал по бескрайнему простору, выложенному кирпичом — таким горячим, что он обжигал мне ступни. Раскаленные кирпичи тянулись до черневшего горизонта. Я плакал, шатался от боли, но заставлял себя бежать. Из щелей между кирпичами с шипением вырывались дым и пламя. Я хватал ртом воздух, был измазан копотью и покрыт потом. Наконец я оказался возле окна, располагавшегося среди кирпичей; горизонтально, будто в стене. Окно было открыто. Восходящий поток воздуха вздымал занавески пузырем. Я понял, что мне нужно заглянуть внутрь.
Я резко качнулся, упал на четвереньки и закричал от боли. Подполз к краю, глянул вниз и увидел там короля с придворными. Они восседали за столом; яств перед ними никаких не было, а лицо каждого искажала невообразимая мука. Их одеяния и тела были прозрачны, и я мог видеть, что сердца этих господ и дам были раскалены добела, как железо в печи.
А еще я увидел девушку, что пела и непрестанно пряла в красиво освещенной комнате. У ее ног сидел мужчина, вырезавший из куска слоновой кости что-то бесконечно изысканное и прекрасное, но этому произведению никогда не суждено было обрести завершенность.
А я лежал, по-прежнему почти голый, в холодном ручье меж заснеженных берегов. Бушевал буран, и небо было пустым и белым.
И невнятно шумела толпа на каком-то базаре, и я был один в бесконечных тихих залах, покрытых толстым слоем пыли. И я шагал по воде к разрушенной башне, где поджидали моего прихода люди в белых мантиях и серебряных масках; и роскошно одетый пират беспрестанно расхаживал туда-сюда на своем однопалубном суденышке, висевшем в воздухе. Когда я камнем летел мимо, он потрясенно смотрел на меня.
И я смог заглянуть в воспоминания, в жизни всех, кто населял землю Ташэ. Я понял, каково быть королем или рабом, влюбленным или убийцей и каково быть стариком и вспоминать свою жизнь как размытый ускользающий сон.
И я нашел мою сестру Хамакину.
Я упал в вихрь жалившего кожу песка, и внезапно песчинки превратились в миллионы птиц. Они хлопали мягкими крылышками возле меня, чтобы удержать в воздухе. У всех них было лицо моей сестры, и каждая пела голосом Хамакины:
