За пантеоном Драконов находилась памятная роща. В храме существовала традиция — закапывать прах умершего вместе с корнями молодого саженца, оставляя природе сотворение совершенных надгробий. Вместо подношений из поминальных цветов, на ветках завязывали разноцветные ленты и развешивали памятные вещи. Так на осине ключника Рюмина висели замки и связки ключей, а на кипарисе шутника-астролога поблескивали звезды.
— Я туда не пойду, — враждебно произнесла Ника и остановилась. Где-то там, в глубине памятной рощи росла белоствольная береза ее матери.
— Слушай, если что, я рядом, — участливо заговорил Кирран.
— Нет. Ты не понял. Мне в другую сторону.
— Что?
Ника сделала несколько шагов назад, испуганно посмотрев на рощу сказала:
— Я сюда пришла не для того, чтобы повязывать ленты.
— Тогда для чего? — опешил Кирран.
— Мне нужно восточное крыло.
— Зачем? Я думал…
— Мне нужно кое-что проверить, — перебила друга Ника.
Кирран закрыл глаза, глубоко вздохнул.
— Восточное крыло, там… кабинет Грегори Фроста, — догадался он.
— Да. Я должна убедиться, что Фроста там не было.
Кирран медленно выдохнул. Он чувствовал себя глупо, в какой-то степени даже униженным неблагодарной девчонкой. Его моральные ценности, похоже, давно устарели. Но он всегда начинал сдержанно:
— Но… но, это неправильно. Ты не была здесь четыре года. Ты не была на могиле матери. И решила появиться только ради Фроста. Ты ненормальная?
— Да, — с горечью согласилась Ника. — Пусть так. Я умерла четыре года назад. Меня и не должно быть здесь. И не смей говорить о могиле моей матери. Мне это не нужно. Я хочу помнить ее живой.
— Она умерла, как и многие другие. Пора с этим смириться.
Ника сама не заметила, как перешла на повышенный тон:
— Смириться? А что ты понимаешь? Желание отомстить не душит тебя по ночам. Ты напиваешься и беззаботно дрыхнешь. У тебя пустая голова. Тебе не снятся кошмары! Не выгрызают мозг навязчивые мысли! Ты не представляешь, какого жить после такого.
— Не представляю? — закипел Кирран. — Как ты можешь это говорить? Тебя не было здесь, когда они появились. Из всех тварей, ты пожалуй, видела только Фроста. Ты не разгребала обломки. Не складывала друзей по частям! Не опознавала близких. А я был здесь… может быть, поэтому я напиваюсь. А тебя всегда оберегали. Да тебя и реаниматоры так отчаянно пытались спасти, только потому, что ты дочь своих родителей. Только благодаря этому ты сейчас здесь стоишь.
Последними словами Кирран резанул слишком глубоко — так могут только друзья. Ника ненавидела, когда ее воспринимали, как ребенка великих маджикайев, когда проявленная симпатия была лишь уважение к погибшей матери. Ничто не уродовало ее личность так, как это делает самооценка пониженная другими. Кирран осознавал все, что произносит. Ему давно хотелось высказаться, поведать подруге о том дне. У всех своя паранойя и Кирран не был исключением. Он многое замалчивал, сокровенно прятал. Друзья, которые умеют слушать, не умеют говорить. А поглощенная личным злосчастьем Ника не задавала ему важных вопросов. Сейчас девушка быстро удалялась. Кирран поднял брошенную в ноги куртку и, несмотря на быструю отходчивость, не попытался остановить подругу.
