— Вы не пытались тушить? — спросил Тулаев.
— С кем? Вы же видели их… Да и старший комсостав ударился в панику. Стармех кричал, что танкер вот-вот взорвется. А он до сих пор дымит, как мина, которую снарядили чересчур длинным бикфордовым шнуром.
— Страшная мина! — воскликнул Тулаев. — Если рванет, то нефть принесет океану ужасные бедствия. Течение прибьет ее к берегам острова Св. Елены, и люди попадут в беду. Помните последствия гибели танкера «Тори Каньон»?
В тоне хозяина Крокенс почувствовал скрытый упрек и с вызовом спросил:
— Что бы вы сделали на моем месте!
— Боролся бы с пожаром до конца.
— Да какого конца? До взрыва, который к пролитой в океан нефти добавил бы ваши трупы?
— Но взрыва до сих пор нет!
— Случайность! Чистая случайность! Он может грянуть в любой момент.
— Это мы проверим завтра. Вернее, сегодня утром.
— Вы… Вы собираетесь на «Атлантик»?
— Почему бы нет? Мы, русские, не привыкли дарить Нептуну такие дорогие и опасные игрушки.
— Простите, сэр! Ваше место в Бедламе! — в сердцах крикнул Крокенс, но тут же взял себя в руки и продемонстрировал джентльменское воспитание: — Извините великодушно. Я слышал, что русские — невозможные люди. Теперь убеждаюсь, что это так. Еще немного, и я обозвал бы вас… Извините.
— Да. Достаточно упоминания про Бедлам. Неужели он еще работает? С прошлого века название этого сумасшедшего дома вошло в русский язык. «Ну и бедлам у вас на столе», — сказала бы моя жена, застав нас за ночной трапезой.
— О ней вам и надо подумать, прежде чем идти на «Атлантик».
— Я-то, грешным делом, думал, что мы туда вместе пойдем. Посмотрим, понюхаем, может, и отстоим судно от взрыва.
— Сэр, я не трус.
— Что вы все «сэр» да «сэр»! Зовите меня просто Иван или Джон, как вам удобнее. А я буду звать вас Антоном. У нас на Руси много Антонов и Антонин. Не возражаете?
— Нет, Джон. Не возражаю. Вы невозможный человек. Но вам невозможно отказать.
— Значит, договорились, Антон? Немного поспим. С рассветом наберем добровольцев и пойдем на «Атлантик».
— Найдутся ли добровольцы?
— Вот посмотрите! От желающих не будет отбоя. Каждому лестно вырвать из лап Нептуна такую добычу.
Тулаев проводил Крокенса до отведенной ему лоцманской каюты и вернулся. В спальне посмотрел на себя в зеркало.
— Какой бесстрашный капитан! А? Орел! Хочется хоть немного прославиться. Не для себя. Для отца, родни. Чтобы они там, в Сибири, узнали, как их Иван иностранный супертанкер спасал.
Иван Карпович, не раздеваясь, прилег на постель. Заснуть он не смог. Мысли о том, каким будет тринадцатое июля, гнали сон прочь.
