В эту минуту в самом деле из замка выходили две женщины. Морис подбежал к ним.
— Ну, что, гражданка, — сказал он, обращаясь к той, которая стояла ближе к нему, — виделась с матерью?
София Тизон прошла в ту же минуту между муниципалом и своей подругой.
— Да, гражданин, благодарю, — сказала она.
Морису хотелось взглянуть на подругу девушки или хоть услышать ее голос; но она была закутана в свою мантилью и, как видно, решила ни слова не говорить ему; даже показалось, будто она дрожит.
Этот страх возбудил подозрение в Морисе.
Он поспешно поднялся по лестнице и, войдя в первую комнату, увидел сквозь стеклянную дверь, что королева прятала в карман нечто вроде записки.
— Ого, — сказал он, — уж не подвели ли меня?
Он позвал своего товарища.
— Гражданин Агрикола, — сказал он, — войди к Марии-Антуанетте и не спускай с нее глаз.
— Э, разве?..
— Войди, говорю тебе, не теряя ни минуты, ни секунды.
Муниципал вошел к королеве.
— Позови жену Тизона, — сказал он одному из стражей национальной гвардии.
Через пять минут жена Тизона вбежала с веселым лицом.
— Я видела дочь.
— Где? — спросил Морис.
— Вот здесь, в передней.
— Хорошо. А дочь твоя не просила, чтобы ты ей дала возможность взглянуть на королеву?
— Нет!
— Она не входила к ней?
— Нет.
— А пока ты разговаривала с дочерью, никто не выходил из комнаты арестанток?
— Откуда мне знать?.. Я смотрела на дочь, которую не видела целых три месяца.
— Вспомни хорошенько…
— Ах, да, кажется… припоминаю.
— Что!..
— Молодая девушка выходила.
— Мария-Тереза?
— Да.
— И разговаривала с твоей дочерью?
— Нет.
— Твоя дочь ничего ей не передавала?
— Нет.
— Она ничего с полу не поднимала?
— Кто? Моя дочь?
— Нет, дочь Марии-Антуанетты?
— Нет, поднимала платок.
— Ах, несчастная! — вскрикнул Морис.
И он бросился к веревке колокола и сильно его потряс. Это был вестовой колокол.
Вбежали два дежурных муниципала, за ними следовал отряд из караула.
Двери были заперты, у каждого входа поставили по два часовых.
— Что вам угодно, сударь? — спросила королева у вошедшего в ее комнату Мориса. — Я только что хотела лечь в постель, как минут пять назад гражданин муниципал (и королева указала на Агриколу) вдруг бросился в эту комнату, не сказав, что ему угодно.
— Сударыня, — сказал Морис, поклонившись, — не товарищу моему нужны вы, а мне.
— Вам, сударь? — спросила Мария-Антуанетта, глядя на Мориса, вежливое обхождение которого внушало ей некоторую признательность. — А что вам угодно?
— Чтобы вы изволили отдать записку, которую спрятали в ту минуту, как я вошел.
