— Разумеется, — отвечал Морис, — и потому все, что скажу вам, сущая правда.
Все гости и даже Женевьева принялись слушать молодого человека с величайшим вниманием.
Морис продолжал:
— Кавалер Мезон Руж приехал, кажется, из Вандеи. Обычное его счастье провело через всю Францию. К Рульской заставе подъехал он днем и ждал тут до вечера. В девять часов вечера женщина, переодетая простой крестьянкой, вышла за заставу и вынесла ему мундир егеря национальной гвардии; минут через десять она воротилась вместе с кавалером в город. Часовой, видевший ее одну, удивился появлению мужчины, поднял тревогу; караул тотчас выбежал, и преступники, видя, что дело идет о них, скрылись в дом, из которого вышли на Елисейские поля. Кажется, патруль, преданный тиранам, ждал кавалера на углу улицы Бар-дю-Бек. Все остальное вам уже известно.
— Вот что! — сказал Моран. — Очень любопытно.
— И вполне верно, — прибавил Морис.
— Да, похоже на правду; но что же сталось с женщиной?
— Исчезла!.. Не знают ни кто, ни что она…
Товарищи гражданина Диксмера и сам гражданин Диксмер вздохнули свободнее.
Женевьева выслушала весь рассказ бледная, неподвижная и безмолвная.
— Но, — сказал гражданин Моран с обыкновенным своим хладнокровием, — кто говорил, что кавалер де Мезон Руж был в патруле, который поднял на ноги весь Тампль?
— Один из моих друзей, дежуривший в Тампле в тот день, узнал кавалера Мезон Ружа.
— Так он знал его приметы?
— Нет, видал прежде.
— А каков из себя этот кавалер де Мезон Руж? — спросил Моран спокойно.
— Человек лет тридцати пяти или шести, низенький, белокурый, лицо приятное, глаза чудные, зубы — прелесть.
Все замолчали.
— Послушайте, — начал опять Моран, — если ваш друг узнал этого кавалера де Мезон Ружа, то точему же не арестовал?
— Во-первых, потому, что не знал о прибытии кавалера в Париж и боялся ошибиться в сходстве; а во-вторых, друг мой немного холоден и поступил, как люди благоразумные и рассудительные; сомневаясь, он не решился действовать.
— А вы, гражданин, поступили бы не так? — спросил вдруг Диксмер, громко захохотав.
— Признаюсь, — отвечал Морис, — по-моему, лучше попасть впросак, чем выпустить такого опасного человека, как Мезон Руж.
— Так что бы вы сделали? — спросила Женевьева.
— Что бы я сделал, гражданка?.. Я приказал бы запереть все выходы из Тампля; подошел бы прямо к патрулю, схватил бы кавалера и сказал ему: «Кавалер де Мезон Руж, я арестую вас как изменника отечеству», а уж если бы я наложил на него руку, так, уверяю вас, он бы не вырвался.
