Изабо была уже достаточно взрослой, умной и находчивой, готовой сделать то, что необходимо. Она освободит своих родителей, а потом они найдут какой-нибудь корабль, который увезет их отсюда куда угодно.
Она открыла дверь и поморщилась от холодного ветра, мгновенно ворвавшегося внутрь и едва не задувшего слабенький огонь. Мартина застонала и неловко повернулась, Изабо мгновенно выскочила наружу, закрыла за собой дверь, прижалась к ней спиной и прислушалась, не раздастся ли в хижине голос Мартины.
Довольная тем, что няня не проснулась, Изабо осторожно отошла от хижины. Ночь оказалась очень темной, не было даже луны, освещавшей дорогу. Изабо осталась совершенно одна в морозной тишине, и лишь снег составлял ей компанию. Она пошла как можно быстрее, постоянно спотыкаясь о какие-то ветки. Она помнила, что лес тянется вдоль дороги.
Девушка шагала всю ночь и не остановилась даже тогда, когда сквозь тучи начал просачиваться первый свет восходящего солнца. Ступни ног и лодыжки болели. Она совершенно не ощущала кончик собственного носа, но шла, не обращая внимания на боль, ледяной ветер и голодное ворчание желудка. Когда Изабо услышала скрип колес какого-то фургона, то спряталась в кустах, никому не доверяя, боясь даже попросить о том, чтобы ее подвезли. Может, в шерстяном плаще и простом сером платье Изабо и выглядела обычной крестьянкой, но прекрасно понимала, что говорит совсем не так, как простонародье, ее выговор откровенно аристократичен, и одно это могло сразу же превратить ее в цель их охоты.
Чем ближе она подбиралась к Парижу, тем оживленнее становилась дорога. В основном по ней двигались люди, бегущие из города. Только радикалы, искатели приключений и сумасшедшие в эти дни направлялись в Париж. Изабо набросила на голову капюшон плаща и опустила взгляд, держась поближе к деревьям. Постепенно лес кончился, вокруг оставался лишь жалкий кустарник, а потом и вовсе открытое поле. Вскоре Изабо очутилась в окрестностях города. Вокруг были уже булыжные мостовые и серые крыши, освещенные неярким зимним солнцем. Она шла три дня, почти не спала и только пила воду из ручьев, покрытых тонким льдом. Голова у нее кружилась, она чувствовала себя словно в лихорадке. Все вокруг было слишком ярким или тусклым, чересчур острым или мягким...
Изабо остановилась лишь ненадолго, чтобы купить немного еды и чашку крепкого кофе. Ей необходимо было подкрепиться. Она куталась в плащ, старалась не смотреть ни на кого и ни на что. Маленькие домики уступили место высоко возносящимся зданиям, построенным из камня цвета сливочного масла. Река Сена, извиваясь, ползла через город, мимо Тюильри, где когда-то, до того как чернь отрубила ему голову, жил король. Изабо содрогнулась. Она не могла думать об этом прямо сейчас. Если она поддастся горю и страху, то просто не сможет сдвинуться с места.
