Мел нередко про себя сравнивал собственную «бестолковку» с большой жестяной банкой, наполненной в основном воздухом. Залетавшие туда мысли бесцельно носились взад и вперед, звонко отскакивая от стенок. В результате причины со следствиями принимались играть в чехарду, и в большинстве случаев Мелу никак не удавалось разобраться в ходе вещей. Иной раз он принимался обдумывать начало длинной фразы, и все шло хорошо, но, приближаясь к окончательной точке, он успевал забыть, о чем шла речь.
Матушка, помнится, говорила, что у него не мозги, а швейцарский сыр. Сплошные дырки, сквозь которые все вечно вываливается!
Однако временами какая-нибудь мысль все-таки избегала этих дыр и ввинчивалась непосредственно в сырную мякоть. И уж если такое происходило, искоренить ее было решительно невозможно.
Так вот, последняя мысль, прочно оставшаяся на жительство в его голове, была следующей: этому мальчонке непременно нужна шапочка!
Еще Мел думал о том, нашел ли пацанчик сухое и теплое местечко, чтобы провести ночь. Он мог на это только надеяться. К сожалению, мальчик слишком быстро удрал. Будь у них чуть побольше времени, Мел всенепременно рассказал бы ему о садовом сарайчике за Первой академией для мальчиков. Или о подвалах церкви Святого Джуда Богодухновенного…
Мел все знал о городских тайниках, убежищах и укрывищах, будь то чуланы или переулки, окрестности железнодорожных станций, подземные тоннели или заброшенные сараи. За много лет он буквально перевернул город вверх дном, изучив его до последнего закоулка, – он ведь так и не прекратил поисков Беллы, хотя ему много раз говорили, что это была идея полностью безнадежная; дескать, забудь, успокойся и живи себе дальше. Поначалу мама с папой тоже искали дочку, но затем сдались – один за другим, окончательно и навсегда. Они попросту умерли. С разницей точно в один месяц. От разбитого сердца.
Один Мел так и не сдался. Наверное, для этого у него не хватало ума.
Большая, теплая шапка-ушанка. Небось сразу перестал бы зубами стучать…
Мел попробовал строго одернуть себя. Мальчишка был не его заботой – на что и указал ему долговязый тощий алхимик с противными каплями на носу. Квартирная хозяйка Мела, миссис Элкинс, тоже всегда говорила, что ему следовало бы побольше думать о себе и поменьше совать нос не в свое дело. И вообще, любопытство кошку сгубило.
Ну и так далее.
«Вечно вы пытаетесь всех спасать, – строго выговорила ему миссис Элкинс, когда однажды он в очередной раз задержался с квартплатой, ибо отдал последние десять долларов нищему на углу. – А ведь большинству людей вовсе не нравится, когда их спасают. Кроме того, они привыкают, что кто-нибудь обязательно кидает им спасательный круг, и так и не научаются барахтаться сами!»
