Где-то глубоко в подсознании выла и плакала маленькая девочка Томочка, точно знавшая, что от таких вот спокойных и уверенных незнакомцев лучше всего бежать без оглядки, а я сидела и равнодушно рассматривала тающий на каше кусок масла. Не находя в себе даже сил сделать поглубже ямку, пока оно не утекло.
Закончив возиться с окном, незнакомец прошел к столу, сел на место Сины напротив меня и сбросил с головы низко надвинутый капюшон.
Я ошарашенно смотрела на него и вялые мысли в голове никак не могли поверить в то, что видели глаза, и поверить в то, что зрение не обманывается.
Потому что оно, моё зрение, узнавало это лицо, эти скулы, губы, волосы... глаза... узнавало даже сквозь изменения, наложенные на него непонятно откуда взявшимися годами. Натянувшими у глаз так знакомого лица паутину морщин, подсушившими губы и бросившими на виски патину седины.
-Я сниму с тебя оцепенение, но на время оставлю обездвиживание, - сказал он глуховато, и вот голос я не узнала, хотя некоторые нотки все же совпали, - если ты пообещаешь не убегать сразу... мне необходимо с тобой поговорить.
Ну... допустим, мне и самой уже интересно с ним поговорить, но вот как об этом сказать? Говорить то я не могу, так же, как и двигаться.
-Теперь можешь... и говорить и думать... - словно угадал он мои мысли, и я на самом деле почувствовала, что могу.
И немедленно задала так волнующий меня вопрос.
-Кто ты такой?
-Это твой единственный вопрос?! - Постаревшая копия Дэса оскалилась в такой знакомой по жизни в замке зейра Жантурио едкой усмешке, что мне снова стало страшновато.
-Нет. У меня еще целая куча.
-А вот это радует, - сообщил он, подтянул к себе тарелку Сины, перетащил в нее из миски несколько ломтей ветчины и взялся за ложку, - тогда можно поесть.
-Ты голодаешь? - невольно вырвалось у меня.
-Нет... но позавтракать не успел. Вернее, давно отвык сам себе варить... вот и вспоминаю про еду, только когда уже не до готовки... а тут каша такая душистая. Ешь, потом поговорим.
-Сначала скажи, кто ты, - не сдавалась я, уже точно понимая, все-таки не может быть этот человек постаревшим Дэсом, каким-то образом очутившимся тут без моей помощи.
Не было в его глазах даже малейшей искорки того тепла, без которого я теперь не представляла себе взгляд Дэса. И это меня неимоверно радовало. Не отсутствие тепла... а то, что с Дэсом за тот час, пока я его не видела, ничего не случилось.
