Филлипэ фыркнул, но выудил требуемое из вещевых мешков и встал мне за спину, расчесывая всклокоченную гриву.
– Так какие у него способности? – пристал ко мне как банный лист Эмо.
Ладно, сам нарвался!
– Ошизительные, – не стала скрывать я. – Врет, как дышит. Говорит, как слышит. Слышит, как любит. Палец в рот положи – и его не будет!
– Универсал, что ли? – нахмурился Эмилио, наливая из фляжки воду на платок и вытирая мне лицо и руки.
– Универсал, – кивнула я. Выпалила: – Еще какой! Все делает универсально, по принципу – все вокруг народное, все вокруг мое.
– Ты его любишь? – из-за спины напряженно поинтересовался Филлипэ, заплетая мне косу.
– Стра-а-ашно, – закусила я губу, чтобы не засмеяться. – Сплю и вижу! Так бы и задушила в объятиях. А откуда ты знаешь про любовь? Она же у вас не встречается по словам Эмилио.
– Слышал, как ты об этом рассказывала, – сообщил синеглазый, закрепляя косу и покрывая голову тканью.
– Подслушивал? – фыркнула я, вспоминая ночной допрос.
– Слышал, – не признался в нелицеприятном поступке Филлипэ. Наш человек! – Так что по поводу мифической любви?
– А что по поводу любви? – удивилась я, отпихиваясь от рук Эмилио, заботливо поправляющих на мне одежду. – Спасибо, но я пока сама в состоянии стояния!
– Не уходи от ответа, – появился перед моим взором синеглазый, с куском хлеба и сыровяленным мясом.
Все б мужчины так ко мне для допроса приближались – с веткой мира!
– Ладно, – вздохнула я, усевшись на одеяло и принимая еду и фляжку с травяным настоем. Вкус у него был очень приятный, близкий к горноалтайскому сбору: лабазник, бадан, золотой корень... что-то прекрасное и незабываемое. – Истина такова, что женщина любит ушами, а мужчина глазами. Уши развешивать я не собираюсь. Глазеть на мне не на что. Поэтому тему любви мы закрываем.
– А ты могла бы полюбить нас? – неуверенно спросил Эмилио, что-то высматривая в моем лице. Никак совесть искал. Зря. Я такие важные вещи с собой не ношу. Пачкаются быстро.
– Нафаня, – строго посмотрела я на него. – Сундук со сказками уже украли. Дыши ровно, – и занялась завтраком.
После того, как я расправилась со своей порцией, мне подсунули орехи в меду с добавкой семечек.
– Спасибо! – обрадовалась я вкусностям. Все же натуру сладкоежки долго в себе не зажмешь. Вылезет и сожрет все в пределах видимости.
– Ты практически ничего не ешь, – пожал широкими плечами под камзолом Филлипэ. – Может, хоть так что-то до желудка дойдет.
