Когда эмир бухарский в сентябре 1920 года бежал в Афганистан, по просторам пустыни рассеялись отряды националистов-мусульман и белогвардейцев, сражавшихся с большевиками и друг с другом. Единственным сдерживающим фактором было присутствие Британской Индийской армии, однако она в скором времени должна была покинуть пределы Средней Азии. Уинстон Черчилль призывал Англию не уходить из этого региона, чтобы защитить древние мусульманские царства Средней Азии, невзирая на то, что они весьма коррумпированы и что в Европе о них ничего не известно. Но то был глас вопиющего в пустыне: британская военная машина была не способна в одночасье перейти от противостояния германскому кайзеру к борьбе с большевизмом. Идею Черчилля отвергли как слишком рискованную. Один из британских офицеров, заместитель командира полка Британской Индийской армии по возвращении из Туркестана в 1920 году опубликовал душераздирающее описание того, что означало для мусульман Средней Азин оставление их на произвол судьбы. Когда он и его подчиненные уже готовились к выводу своих частей из Бухары, к ним явилась депутация местного населения, умолявшая их остаться: «“Оставьте нам тысячу солдат, всего только тысячу, и мы сможем остановить врага”. Им ответили, что нашим солдатам требуется отдых и перекомплектация; тогда говоривший продолжал: “Оставьте здесь в таком случае пятьсот человек — неужели великая Британская империя не способна обойтись без пятисот солдат, которые защитят нас?” Ответ ему был: “Но оставить пятьсот солдат невозможно”. Тот сделал последнюю попытку убедить военных: “Ну оставьте здесь хотя бы одного англичанина. Наши люди будут знать, что Великобритания не покинет их, тогда мы будем по-прежнему биться с большевиками”. Когда же ему было сказано, что и это не представляется возможным, что уже получен приказ вывести все части, старейшина в отчаянии махнул рукой, сказав напоследок: “Тогда у нас нет больше никакой надежды. Одни мы не сможем обороняться…” Сейчас, когда по всей России полыхает огонь гражданской войны, Великобритания могла бы повлиять не только на всю Персию, но и на Туркестан, причем не задействовав ни одного солдата, если бы только в те критические дни она продолжала поддерживать население Средней Азии. В этом случае мы завоевали бы прочную дружбу двух миллионов отважных мусульман (с которыми мы никогда не вступали в вооруженные конфликты и с которыми нам бы это вообще не потребовалось)… Эта благоприятная возможность была, однако, упущена».
