— Ты, парень, живешь с инженерами?
— Да.
— Становись рядом с раздатчиком. Помогай ему, а потом он тебе скажет, куда идти.
— Как — куда? Мне надо домой,— растерялся Демка.
Дядька усмехнулся:
— Смотри, домовитый какой! Так вот, инженеры твои жить там больше не будут. Что с ними, пока неизвестно. А ты оставайся здесь.— Дядька повернулся и ушел.
Раздатчик сердито посмотрел на оторопевшего Демку.
— Бери-ка термос и вымой его. Вон там колонка. Да пошевеливайся, а то есть не дам!
Но не таков был у Демки характер, чтобы он подчинился всем этим приказам. Не сказав ни слова, он побежал назад в свой домик...
Прошли все сроки, а инженеры с завода не возвращались. Демка понял, что дядька сказал ему правду. Тогда, уже за полночь, он вышел из домика и, держась поближе к лесу, побежал к крематорию.
Возле глухой стены крематория, как всегда, лежали трупы, и возле них двигались темные фигуры. Охранников поблизости не было. Осмелев, Демка подошел к работавшим. Они удивленно смотрели на него.
— Мне нужен высокий такой дядька с рыжими усами,— тихо сказал Демка по-русски.
Вперед вышел высокий человек. Демка обрадовался:
— Это я.
— Кто это — ты? — густым басом спросил человек.
— Я жил у инженеров...— начал объяснять Демка, но, увидев, что обознался, замолчал.
— Ну и что?
— Я приходил за пайком, мне сказали, чтобы я здесь остался, а я не поверил. Высокий такой сказал, с рыжими усами.
— Данилов, наверное,— сказал кто-то из тьмы.— Я сейчас позову его.
Да, Данилов оказался именно тем дядькой с рыжими усами. Подойдя к Демке и рассмотрев его вблизи, он строго сказал:
— Ты что номера выкидываешь? Люди постарше тебя говорят «оставайся»—значит, надо оставаться. Не в игрушки играем.— Он повернулся к стоявшему рядом человеку: — Пусть работает у тебя. Дайте ему поесть.
Данилов ушел в крематорий. Кто-то дал Демкё кусок хлеба, но он положил его в карман и спросил, что надо делать.
— Тут, брат, работа одна,— угрюмо пробасил высокий,— товарищей в пекло таскать...
Из-за того, что дневная смена вернулась в пещеру, когда там еще находилась вторая смена, образовалась страшная давка. Заключенные тревожно спрашивали друг у друга, что случилось. Но никто ничего не знал. Вдруг погас свет. Говор сразу умолк. И в этой внезапно наступившей тишине, когда все слышали только учащенное дыхание товарищей, откуда-то из глубины пещеры раздался властный, спокойный голос:
— Товарищи заключенные! — это было сказано по-русски, но тотчас другой голос повторил обращение по-немецки.— Палачи готовят уничтожение лагеря. Мы не должны дать совершиться этому преступлению.— То же самое было сказано по-немецки.— Нас больше, нас намного больше эсэсовских бандитов. Вдобавок они понимают, что их песенка спета: американские войска не больше, как в пятидесяти километрах от нас. Советские войска начали наступление на Берлин.
