«Эсфирь», трагедия из священного писания... | страница 2
Вероятно, не зверей. Если сказано: от общества, то смысл полон, и потому не должно прибавлять людей; ибо одни человеки живут в обществе; звери бегают стадами, птицы летают станицами и так далее. У нас говорится: общество людей ученых, самолюбивых и проч., но без прилагательного имени речение: общество людей никогда не употребляется.
Не по-русски. Слезы не могут иметь предмета, но причина их существовать должна. Предмет относится только к понятиям отвлеченным, причина большею частию к действиям физическим, и потому говорят: предмет любви, но предмет слез – галлицизм.
В следующем стихе нет полного смысла:
У Расина
А в переводе выходит, что Артаксеркс в одно время с престола и с одра сам, казнил Астинь! – Чудно; но казнить изгнанием еще чуднее: казнями зовутся у нас мучения, пытки, самая смерть, но изгнание есть не более как снисходительное наказание.
Метафоры:
или:
так хитро сплетены, что нам, слабым смертным, кажутся непонятными. Недаром пишут, что стихи – наречие богов! Однако ж это еще не все; выражение:
Трудила помощь рук, в искусстве ухищренных, —
высучено так тонко, что ни один французский жеманный остроумец не выдумал бы чего-либо тонее. Трудить помощь в искусстве ухищренных рук! неподражаемо! И мы еще говорим, будто у нас нет конфетных билетцев![4]
и не по-русски, и не с французского.
Стан, полный стыда! – Новое открытие в физиологии! Очень жаль, что качество сие не дошло до нас; оно было бы забавным феноменом; особенно, если б простерлось на вещи: тогда б многие листы краснелись, нося на себе нелепости!
Вот поэзия! Вот восторг! Правду сказать, что во всей строфе нет смыслу; но зато картины, зато благородные выражения! Недурно и это:
Легче написать такой стих, нежели понять его; как кажется, переводчик хотел сказать: отверстому морю, но зрящему! – непостижимо.
Поэтому, когда у слуха и зрения одинаковые свойства, можно сказать: развесил глаза? – Признаюсь, услышав на сцене слова сии, я зажмурил уши.
Или: