— Он не единственный, кто дорог мне, — прошептала Стейси.
Девушка все еще взволнованно дышала, гладила его, бессвязно лепетала, что он замерз, что колено не выдержит ледяной ванны. Она говорила, что сама должна была прыгнуть в воду вместо Фэнга, старалась объяснить, что в сумасбродстве Гудини есть и ее вина, потому что она не заметила, как он увязался за ней.
— Давай не будем больше говорить об этом, — перебил Трой ее причитания.
В ушах мужчины все еще звучала ее первая фраза, которую он собирался хорошенько обдумать позже. Возможно, от беспокойства Стейси не отдавала себе отчет в сказанном. Однако для него произнесенное вслух признание, что он дорог ей, значило очень много.
— Может, сегодняшняя переделка научит Гудини думать, прежде чем пускаться в рискованные авантюры.
Трой перехватил ее беспомощно мелькавшие руки и прижал к своей груди. Это доставило ему удовольствие. На этот раз он не собирался отпускать Стейси — во всяком случае, слишком быстро.
Время замедлило бег, когда они посмотрели друг другу в глаза. Ни один не был готов отвести взгляд. Наконец, продолжая держать Стейси за руки, Трой потянул ее к своей машине:
— Пора возвращаться. Собаки, скорее всего, уже дома.
— Тебе надо переодеться в сухое, Трой, — сказала она, крепко сжимая пальцами его ладонь.
Трой поймал себя на том, что готов смириться даже с чрезмерной опекой, лишь бы доставить Стейси удовольствие. Что это, если не слабость? Утешало, что он еще сохранил способность относиться к ее инстинктам наседки с легкой иронией.
Но если ей все время хотелось заботиться о нем, то самого Троя снедало желание спрятать ее в объятиях от всех тревог, смыть поцелуями все волнения. На эту неожиданно проснувшуюся в нем потребность иронии не хватало.
Как выяснилось, вместо того, чтобы вернуться в дом Стейси, оба пса направились прямо к двери Троя. Возможно, Фэнг считал, что должен присматривать за неразумным пуделем. Трой принес полотенца из пристройки, где стояла стиральная машина, и они со Стейси насухо вытерли собак.
Когда Трой открыл входную дверь, Гудини ринулся внутрь, а Фэнг немедленно последовал за ним.
— Сейчас устроятся перед печкой в гостиной, — сказал Трой.
Голос звучал ровно, только он совсем не чувствовал спокойствия. Ему по-прежнему хотелось обнять Стейси, чтобы страх окончательно ушел из ее глаз. Трой ни о чем в жизни так не мечтал, как о том, чтобы обладать этой удивительной женщиной — влечение, зародившееся в первый день знакомства, становилось все сильнее с каждой встречей. Необъяснимо. Неумолимо. Неотвратимо.
