— Хихи... хи... кгх-хкии-хи.
Где-то очень далеко, отделенное от Макара стеной плотной пыли, раздалось странное, нечеловеческое хихиканье. Чем-то оно напоминало хрюканье гиены — такое же ирреальное, страшное, безжалостное. Только на тон ниже. Как будто гиене подрезали связки или вставили в горло ржавую трубу. Звук этот не мог принадлежать ничему живому и понятному.
— Хихихи.
У Макара от неконтролируемого ужаса перехватило дыхание — если можно так сказать о человеке, застрявшем внутри песчаного мешка и по всем законам логики уже давно мертвого. Резко подобрав ноги под живот, он сел. И это несмотря на то что секунду назад был придавлен так, что не пошевелиться. Наконец выпустил из пальцев несчастную челюсть. Другую руку так и не разжал — та намертво вцепилась в содержимое кармана, приготовленное для непредвиденного случая. Рукоятка ножа, маленькая петарда и холодная металлическая бляшка. Видимо, он инстинктивно сунул руку в карман, чтобы выхватить пчак. Как будто ножом можно отбиться от камней или падающих стен.
— Хих-хи... — Песок зашуршал, сдвинулся чуть в сторону.
Макар вскочил, стараясь не думать, каким образом легким удается получать кислород из песка и пыли. В некоторых ситуациях лучше вообще не думать, но действовать. Поэтому он развернулся туда, где, по его мнению, находился вход — ангуряновские охранники вмиг показались совсем безобидными, а собаки — милыми и добрыми существами, и, стараясь не «дышать» полной грудью, выставил вперед правую ногу. Он все еще ждал, что песок будет сопротивляться и что передвижение окажется невозможным, но ничего подобного не произошло. Макар двигался внутри песка и камня так же легко, как и по улицам города, — спина прямая, руки в карманах, пальцы касаются прохладного металла... Фонарик? Ключи? Брелок?
Всего двадцать с лишним шагов. Макар вынырнул на воздух и даже не заметил разницы. Меж тем, песок со щебнем был именно песком со щебнем и ничем другим — Шорох обернулся и «завис», с полминуты задумчиво пересыпая горсть камней из ладони в ладонь. Он даже закинул в рот небольшую щепоть земляной пыли. Песчинки противно скрипнули на зубах. Тогда он решительно ткнулся в рыхлую насыпь, сначала ощутил лбом шершавую тугую субстанцию, а потом начал будто проваливаться внутрь нее. Дернулся обратно, повертел головой, приложился к боковой кирпичной стене. И снова почувствовал, что «плывет», будто проникая внутрь камня. Вынул руку из кармана, отер пот со лба, ковырнул холодный кирпич. Что за черт? Тот снова стал обычным, плотным шершавым камнем. Никакого тебе «проваливания» и «проникания».
