Он вынул из кармашка и протянул мне простенькую картоночку визитки. В каюте рассмотрела: «Токарев Владимир Фёдорович, врач».
Разговорились. О том, о сём. Оказалось, родились в один год, в один месяц. И многое другое точь-в-точь… Удивил хорошим знанием литературы. Но так оно и должно быть — мы, «дети войны», жадно «поедали» книги при коптилках, керосиновых лампах и потому тоже, чтоб от голода не мутило. И то вспомнили, как прыгали, орали, когда наши взяли Берлин. А на каком-то потухшем японском вулкане он поднял круглый камешек, кинул его в прозрачный мешочек и протянул мне:
— Многое сегодняшнее забудется. А камешек напомнит… мой генерал…
Как уж наш теплоход дотащил до Владивостока несметное количество «тойот», но дотащил. И я уже отличала их «хозяев», «деловых людей», что озабоченно полубегали по палубе и обменивались друг с другом короткими фразами. Когда же сошла с трапа, невольно загляделась на шеренгу плечо к плечу, кожанка к кожанке молодых парниш с ледяными, неморгающими глазами. Вперемежку — русаки и «гости из кавказских республик». Ждали. Чего? Спросила мимо идущего морячка. Ответ сразил: «Да рэкетиры это. Ждут дани от хозяев «тойот». Кто не даст – машинку раздолбают. Пусть даже хозяин успел её загрузить на вагонную платформу».
Нас привезли в аэропорт. «Своего» врача я не видела нигде. Нас огорошили: «Нет билетов. Не улетим». Однако спустя время: «Всё-таки улетим. Оказывается, на пароходе был замминистра Аэрофлота СССР. Да вон он, в гуще…»
Глянула «в гущу», где столпились мужики в красивой тёмно-синей аэрофлотовской форме. В центре — мой врач в плаще. Он поискал глазами, нашёл меня на отшибе, быстрым шагом подошёл:
— Мой генерал, если будете столь… В общем, я-то вам дал свой телефон, а вы — нет.
Вырвала листок из блокнота, нацарапала…
— Аригото. Нам не надо расставаться. Не тот случай, — произнёс.
Позвонил через неделю примерно. По моему голосу понял — тону в беде! И никто не может мне помочь. И он тоже.
— Мой генерал… и всё же… если… чем-то… как-то…
— Аригото.
Он пришёл ко мне через год. Пили кофе, и он пробовал наставить меня на путь истинный:
— Ну не до такой же степени… Вы же смотрите и не видите… Надо как-то…
— Аригото…
— Я как врач вам советую не сидеть в одиночестве… Человека не вернёшь, а себя можно угробить. Вы перестали писать. Я же каждый день открываю газеты, ищу…
Спустя время, по телефону:
— Хочу к вам придти. Не будете возражать? За советом.
…Положил передо мной папку, набитую бумагами:
