* * *
Все произошло быстро и неожиданно, а виной оказался человеческий фактор — как и в большинстве подобных случаев. Плутарх в своем сочинении «О болтливости» так описывает произошедшие события: «Но афинские старики как-то разболтались в цирюльне, что вот, дескать, Гептахалк не охраняется и как бы, мол, с той стороны не захватили город, а лазутчики, услышав это, донесли Сулле». В биографии Суллы, Плутарх тоже не проходит мимо этого знаменательного события: «Тогда-то, как передают, и донес кто-то Сулле о подслушанном в Керамике разговоре: старики беседовали между собой и бранили тирана, который не охраняет подступы к стене у Гептахалка, в том единственном месте, где враги могут легко через нее перебраться». Дело в том, что Гептахалк — это проход в городской стене Афин, неподалеку от Пирейских ворот, а вот почему он не охранялся, это уже вопрос к Аристиону. Хотя, с другой стороны, философ был сугубо штатским человеком и о военном деле явно имел довольно смутное понятие, скорее всего в этом были виноваты другие люди, которые непосредственно отвечали за оборону города. Но как бы там ни было, а римский командующий решил воспользоваться таким подарком судьбы и, презрев все опасности, лично отправился ночью в разведку. Тщательно облазив место предполагаемой атаки и внимательно осмотрев местность, Сулла решил рискнуть и нанести здесь решительный удар, понимая, что в случае неудачи последствия для него лично, да и всей армии будут катастрофическими.
Поэтому к решительному приступу Луций Корнелий готовился особенно тщательно, а когда все было готово, дал сигнал к атаке. Тысячи римлян пошли вперед, одни приставили лестницы к укреплениям и стали карабкаться наверх, другие стали подкапывать стены. Судя по описаниям источников, упорного сопротивления легионеры на этом участке действительно не встретили, потому что защитников было очень мало, да и истощены они были до последней степени — римляне перевалили через гребень стены и хлынули в беззащитный город. А часть солдат осталась на месте и начала торопливо срывать до основания стену между Пирейскими и Священными воротами, поскольку через этот пролом проконсул должен был торжественно вступить в город.
В ночь на 1 марта 86 г. до н. э. завоеватель вступил в поверженные Афины: «грозный, под рев бесчисленных труб и рогов, под победные клики и улюлюканье солдат, которые, получив от Суллы позволение грабить и убивать, с обнаженными мечами носились по узким улицам.
