». А это свидетельствует только об одном — достаточное количество жителей римской провинции Азия получили на тот момент римское гражданство. Более подробно этот вопрос рассмотрим в следующей главе, а сейчас посмотрим, какие дальнейшие планы были у Митридата и как он собирался претворять их в жизнь.
* * *
Описывая то положение дел, которое на этот момент сложилось у понтийского царя, античные авторы отмечают, что он находился на вершине своего могущества: «…успехи его в то время превосходили все ожидания. Отняв Азию у римлян, а Вифинию и Каппадокию у тамошних царей, он обосновался в Пергаме, наделяя своих друзей богатствами, землями и неограниченной властью; из сыновей его один, не тревожимый никем, управлял старинными владениями в Понте и Боспоре вплоть до необитаемых областей за Мэотидой, другой же, Ариарат, с большим войском покорял Фракию и Македонию» (Плутарх). И здесь мы наблюдаем решающий момент — Митридат переносит войну в Европу. Правда, Аппиан называет имя другого царевича, который командовал армией в Европе, — Аркафий, и мне это кажется более обоснованным и верным. Дело в том, что Аркафий к этому времени уже зарекомендовал себя как способный военачальник, раньше он командовал в армии отца отрядом кавалерии и был одним из тех, кто разгромил армию Никомеда IV при Амнейоне. Поэтому его назначение на столь ответственный пост выглядит вполне оправданным и обоснованным, а Плутарх мог просто перепутать имя одного из многочисленных царских сыновей. Своей новой главной резиденцией Митридат сделал Пергам, подчеркивая тем самым, что является преемником древних пергамских царей, а также объявил о том, что освобождает города Малой Азии от податей на пять лет, и прощает им все государственные, а также частные долги. Здесь празднества по случаю его побед достигли своего апогея. Плутарх сообщает, что во время очередного торжества «пергамцы с помощью каких-то приспособлений опускали на него сверху изображение Победы с венцом в руке». Армии Митридата появились в Европе и заканчивали покорение Анатолии, его флоты бороздили волны Эгейского и Средиземного морей, стратеги готовились высадиться в Элладе, а казна ломилась от золота и военных трофеев, казалось, еще немного и весь мир падет к его ногам. Но тут как всегда на сцене появились женщины.
* * *
Любовные похождения понтийского царя — это отдельная история, поскольку здесь он выступал как приверженец традиций Ахеменидов, которые имели по нескольку жен и многочисленные гаремы. Митридат был мужчина видный, очень красив, а его положение и неограниченные возможности делали его одним из самых привлекательных представителей сильной половины человечества. Куда до него изнеженным Селевкидам и Птолемеям или напыщенным римским сенаторам! Царь запросто управлялся с колесницей, запряженной 16 лошадьми, был непобедимым бойцом, а также непревзойденным обжорой и выпивохой. О нем при жизни слагали легенды, и Митридат всячески старался их поддерживать. У него было много сыновей и дочерей, и если сыновья выполняли при отце функции стратегов и наместников — к примеру, Аркафий командовал армянской кавалерией, а затем армией в Европе, а Махар был наместником на Боспоре, — то и дочерей он рассматривал как средство для достижения своих политических целей. Брак его дочери Клеопатры с Тиграном Великим как раз такие цели и преследовал.
