Макар сделал еще пять шагов. Он знал, что пять, потому что считал их шепотом. Как в детстве, когда загадывал, сумеет ли пройти с закрытыми глазами по карнизу. Один, два, три, четыре... Пять!
Повернуться на пятках. И снова задохнуться, увидев, как она собирает растрепавшиеся волосы в высокий хвост.
— Слушай, амазонка. Тебя подвезти до травмпункта?
— Что?
— Несмотря ни на что, некоторое количество серого вещества у тебя ведь есть. Значит, ты вполне могла его растрясти. Надо бы убедиться, что что-то осталось. Да и как ты поедешь по городу в таком виде? Тебя такую ни в автобус не пустят, ни в такси не посадят.
— Ну...
— Ногу только помой под шлангом! Едешь или нет? — он почти кричал. Потому что если просто говорить, то голос может сорваться. А Макар Шорохов не тот человек, у которого от всякой ерунды срывается голос.
«Па... Слушай. Тут такое дело. Придется срочно барышню одну в больницу отвезти. С кобылы навернулась. Так что с обедом, боюсь, не выйдет», — надо же. Про обед он совершенно забыл и теперь волновался, как отец отреагирует на отказ.
«Видел, видел! Ну ты у меня мужик! — Чего было в голосе Шорохова старшего больше — волнения за сына или отцовской гордости? — Матери только не скажем. Лады?»
— Я пришла... Я вот!
— Вот — Бармаглот... Шевелись давай.
* * *
Она могла сказать, что на стоянке ее ждет машина с шофером. И что она тут не одна — с отцом, дедом и братом. И что в его помощи она не нуждается. Спасибо. И что ей стоит лишь сделать звонок, чтобы за ней примчались из частной клиники с сиреной, капельницей и термосом горячего какао. И что ей запрещено садиться в чужие автомобили. Тем более, к мужчинам. Тем более, к незнакомым... Хотя какой он незнакомый. Она могла бы сказать, что она Карина Ангурян и что ей не пристало с ним разговаривать, тем более, прыгать на него с лошади. Тем более, отвечать на его вопросы... и его взгляды.
Карина осторожно дотронулась ладонями до щек — нет! Не горят! Это хорошо.
Ноги едва передвигались, и страшно хотелось куда-нибудь присесть, да хоть в грязь, но она попрощалась с онемевшими от всего происходящего подружками и победоносно прошествовала к стоящему у ограждения Макару. Он равнодушно разглядывал заляпанные брызгами джинсы и, казалось, уже был совсем не рад своему спонтанному предложению.
— Я вот.
— Бармаглот... — Макар, нахмурившись, быстро пошел вперед. — Шевелись давай.
Карина посеменила за ним, проклиная неудобные туфли. Но лишь когда уселась на переднее сиденье желтого джипа, когда пристегнулась, с трудом попав защелкой в замок, осознала, что происходит. И сама испугалась своего предательства. Что она творит!!!
