— Ты хотел сказать, поработаешь с Проксимой? — уточнила Николь, проследив за его взглядом и предусмотрительно натягивая простыню до подбородка.
Людвиг с усмешкой наблюдал за ее манипуляциями, медленно расстегивая воротник рубашки.
— Конечно, так неправильно. Но это сленг тех, кто занимается выездкой лошадей. — Он принялся за ремень брюк. — Поэтому я хотел сказать и говорю: я поработаю Проксиму. — Он наклонился и поцеловал ее в висок, у основания роста волос, скользнул рукой по ее бедру, вниз.
— Да я… — Поцелуй помешал ей продолжить фразу. И долго потом она была слишком занята, чтобы что-либо говорить.
Теплые упругие струи воды помогли Николь вернуться на бренную землю. Один раз в душ заглянул Людвиг. Он сообщил, что должен уйти, чтобы поговорить с дядей до завтрака. Договорились, что они встретятся у конюшен.
Убедившись, что Людвига в комнате нет, Николь вышла из ванной, на ходу хлопая себя по бедрам, чтобы быстрее впиталось косметическое молочко. Только подойдя к своей кровати, на спинке которой должен был ждать ее вчерашний «лесной» костюм, она заметила маленькие изменения, произошедшие в комнате за ее отсутствие. На журнальном столике возле кровати матово рыжел стакан свежевыжатого морковного сока с аккуратной горкой взбитых сливок, рядом стояла тарелка с фруктами, порезанными на тонкие дольки, и острым сыром.
Но главное… Главное, что привело Николь в состояние равно радостное и растерянное, — это был женский костюм для верховой езды: алая приталенная жокейская курточка, белые лосины и перчатки, запястный шлем, обтянутый белой замшей. Костюм дополняли высокие черные сапоги с плотными голенищами, которые должны были защищать ногу, и еще одна странная штука, о предназначении которой Николь могла только догадываться. Она с любопытством повертела ее в руках: тонкая палочка в кожаной оплетке, с петлей, как у зонтика, с одной стороны, и треугольной кожаной хлопушкой — с другой. Видимо, хлыст. Но похож он на мухобойку, только мухи должны быть маленькими и гламурными.
Очевидно, у Николь не получилось одеться быстро. Так, по крайней мере, думал будильник на ее сотовом, который уже пять минут назад прочирикал встречу с Людвигом. И уж точно будильник был просто вне себя от негодования, когда Николь, вместо того чтобы поскорее бежать к заднему двору, остановилась в холле у низенького столика со свежей прессой. Ёкнуло сердце: вот она «The Daily Mail». Воскресный номер. Не может быть, заголовок ее статьи вынесен на первую полосу! Николь лихорадочно листала газету, путаясь непослушными пальцами в страницах. Вот ее коллаж из репродукций гравюр каперов и фотографий нынешних воротил. А внизу разворота было ее полное имя! Честь, неслыханная для стажера! А может, уже совсем не стажера, а штатного сотрудника? Николь рассмеялась вслух, закрывая газету. Теперь все будет по-другому!
