Примерно в то же время Зубовский водитель Буча привез мне двух киргизов. У меня тогда появилась идея делать охотничьи куртки. Это была сложная афера, потому что нужны, на самом деле, были ружья, но чтобы вытащить свою маржу, необходимо было вставить в сделку свою продукцию. А для охотничьих курток нужны были овечьи шкуры.
И тут появились киргизы, кондовые, с гор, сказали, что у них в совхозе эти шкуры девать некуда. Я взял их координаты и пообещался приехать. Со мной увязался и Буча, как знаток Средней Азии (он был оттуда родом). Вообще-то, этот Буча был большая сволочь и водитель неважнецкий. Я не помню, где Зуб его выкопал, но он очень гордился, что его шофер - инструктор по вождению. Зуб не знал, что инструктору самому не обязательно хорошо водить машину и разбираться в ней, чаще, кто сам делать чего-то не умеет, учит этому других.
Это был среднего роста и возраста человек с жидкими, но очень кудрявыми волосами и наглым взглядом. Бучей я его здесь назвал за один анекдотический случай с ним в автошколе. У него училась вождению студентка откуда-то из Южной Америки. Однажды она явилась на занятия, а его долго не могла найти, ходила по школе и спрашивала других инструкторов, где найти «Коколя-Буча», по-русски она говорила с трудом. Никто не мог понять, что за Коколя-Буча? Пока самый умный не догадался - это ж . - хохол ебучий!
Я тогда первый раз попал на Восток и не знаю, что бы я делал без этого обормота. Началось с того, что в аэропорту города Ош, нас никто не встретил. Не лететь же обратно? Дали таксисту адрес, и он повез. Поселков с названием Кызылсу оказалось два и мы, конечно, сначала приехали не в тот. Таксист оказался на удивление спокойным, по сравнению с московскими, зашли с ним в чайхану, перекусили маленько и поехали дальше в горы.
В нужный нам Кызылсу добрались только к вечеру. Это был горный кишлак на перекрестке грунтовых дорог в предгорьях Тянь-Шаня. Глушь неимоверная. Таксист подвез нас к совхозной конторе. Директор совхоза встретил нас, как родных. Он учился в Москве, в Тимирязевской академии. Каких-то теток он послал готовить еду, выставил на стол чай и водку. Водкой назвать это было тяжело - это была местная арака, редкая гадость, но не отказывать же хозяевам.
Восточное гостеприимство нелегкая штука, никогда не знаешь, что будет дальше, что подадут на стол, куда поведут. При полнейшем радушии хозяев чувствуешь себя всё время несвободным. Уже за пловом директор нам сообщил, что Талай (я его буду звать сокращенно, хотя по-киргизски это не очень благозвучно, означает - заяц), который нам был нужен, сейчас в командировке и будет через три дня. Сам он не стал обсуждать со мной дело, потому что начинали разговор не с ним. Талай работал здесь экспедитором и по совхозной иерархии был начальством. По их табели о рангах после директора шли: зоотехник, кладовщик, экспедитор, потом уже все прочие. Нас определили на постой к кладовщику.
