Вечером того же дня в храме Успения Пресвятой Богородицы князь Александр объявил владимирцам об отказе от веры латинян. Он произнес пространную и горячую речь:
– Вера наша есть Отец, Сын и Святой Дух, Троица во единстве и единство в Троице. Не в три ведь Бога мы веруем, но в единого Бога в едином существе и Божестве. Божество – это и есть Троица, и Троица – единое Божество. Разделяем же мы Троицу на три переходящие одно в другое нераздельные и слитные в единстве ипостаси, не созданные и не смешавшиеся, но божественные и сверхбожественные, видимые всеми, а отнюдь не нарочито созданные, непостижимые и непонятные, творящие, а не сотворенные, живые сами по себе, самобытные, безначальные, всегда сущие, бесконечные. Всему творению, видимому и невидимому, мы поклоняемся. От него же все и происходит и в него все входит: тождество ведь и единство мы исповедуем в Троице и Троицу славим в тождестве и в единстве, Отца же не прежде Сына разумеем: ведь не было Отца, когда не было Сына, и, наоборот, не было Сына, когда не было ни Отца, ни Сына без Духа Святого. Но все вместе они есть: Отец и Сын, и Святой Дух.
Слушал народ и удивлялся.
– Умен князь, говорит мудрено, а все не понять, – чесал озадаченно затылок мастеровой из кожевенной мастерской Фрол Мята. Он пришел в храм Успения Пресвятой Богородицы давно, отстоял службу, а теперь еще и князя слушал. Домой надо, а не выйдешь, народу наперло – не вздохнуть. На него шикнули, и Фрол притих.
– …Отец, родивший Сына, не есть рожденный Сын, от Отца родившийся безначально, а не рожденный, – продолжал развивать мысль князь Александр. – Дух же Святой, исходящий от Отца и в Сыне опочивший, не является только родившимся или рожденным. Тремя составами, считающимися нераздельными, исповедуем мы Божество торжественно, равноценно, самовластно и единовластно, в ипостасях Его славим. Веруем же без сомнений в единство Единосущной Троицы, и не из того же естества появившегося Сына Божия, а не из иного, в Того, который от Приснодевы Марии ради нас родился неизреченно и в нашу плоть совершенно облекся, исповедуем истинно, одушевленно, умно, словесно.
– Эко ввернул… Родился… не рожденный… Как тут понять, – опять заговорил Фрол. – Есть Господь, и мы ему молимся. Чего еще?
Но его никто не слушал, стараясь уловить нить сказанного великим князем. Ведь он латинскую веру отринул, а православную защищает.
– …Человеком же совершенным и истинным считаем его, состоящего из двух естеств и в двух волях, обладающего двумя желаниями и действиями, нераздельного от Отца и Святого Духа, который на этой земле во плоти пожил, но вместе с тем Отцом и Святым Духом и на небе, и на земле, не отступив от Них, если бы Он был, но принят Ими, если бы Он не был, пребывает же Он в них обоих совершенно, в Божестве, говорю, и в человечестве. Единое сыновство принял, а не двойственное: ведь он единственный Сын Божий и Богородицы. Принял по своей воле и пострадал плотью, а не Божеством ради нас, согрешивших, на кресте от жидов кровью своей очистив нас от греховной скверны. Не только он весьма доволен был человеколюбия ради милостью своей, когда на кресте распят был нас ради, но и смертью своей Он доволен был ради нашего спасения. И в ад Он сошел и там отступившего дьявола вместе с его отступной силой неразрывными узами повязал и ад пленил, и смерть победил и испокон веков там спящих, Адама, всех пророков и праведных, оттуда вывел вместе с Собою, воскрес на третий день. Сам же он воскрес в той же плоти, которую от нас принял, и не оставил ее в аде и не другую принял, как думают еретики, но в той же самой воскрес, в нашей, говорю, в которой родился от Богородицы, и в ней же на небеса вознесся и сел справа от Отца, рядом со святым Духом.
