— Хойку, — уточнил Женя.
— Спасибо. В другой раз, — улыбнулась Инга.
Журналистка выскользнула за дверь и быстро сбежала по ступенькам, с силой потянула на себя тяжелую железную дверь и едва не столкнулась с девушкой, явно, забывшей, что нормы этикета предписывают сначала пропустить выходящих, а уже потом нестись непонятно куда сломя голову.
Инга смерила нахалку негодующим взглядом с ног до головы и едва не отпрыгнула от неожиданности. Марина!
…На Ингу смотрели бессмысленные глаза, болезненно большие, окруженные тенями. Даже если бы ученица Аникшина постриглась наголо, трудно не узнать эти полусумасшедшие глаза, особенно если постоянно думаешь о них.
В бессмысленных глазах промелькнуло сначала удивление, потом страх.
Девушка с афрокосичками сделала шаг назад.
— Тебя ведь зовут Марина?
Ученица Аникшина, казалось, не расслышала. Пружинисто, как кошка, отступив еще на несколько шагов, девушка с афрокосичками, легко отталкиваясь от асфальта, усыпанного сочными кленовыми листьями, уже мчалась мимо пустых скамеек.
— Подожди, я хочу узнать то же, что и ты! — Инга попыталась догнать странную девушку, но та уже успела скрыться за углом желтого двухэтажного здания.
Вызванивая заводную мелодию «Holliday», в сумочке запульсировал мобильник. «Макс вызывает». У Макса всегда праздничный голос, с летними позитивными интонациями, как у ди-джея модной радиоволны.
На такие интонации совершенно нелепо отвечать усталым унылым голосом. А какой еще может быть после «Третьего глаза» и неудачной погони?
— Привет! Что делаешь?
— Пыталась догнать одну сумасшедшую… — Инга улыбнулась в трубку.
— Ну и как?
— Безуспешно. Сейчас вернусь в гостиницу, отдохну часок, а потом еще в одно место надо.
— В какое такое место?
— Место встречи неформалов, ночной клуб или что-то вроде того.
— Ну-ну.
— Что значит «ну-ну»?
— Ничего. Ну ладно, пока.
В трубке заметалась короткие гудки.
Инга с раздражением спрятала мобильник и опустилась на скамейку возле дома, за которым исчезла неуловимая последовательница Аникшина. Может быть, спряталась где-нибудь за углом или юркнула в какой-нибудь из подъездов… Вот только пока будешь обследовать один из них, она вполне может вынырнуть из другого.
Осеннее лимонное солнце в тон опадающим листьям тускнело, как будто кто-то приглушил свет, и от этого становилось одновременно тревожно и весело.
— Мой уже «баба» говорит! — хвалились бабушки на скамейке напротив внуками.
— А мой, засранец, наверное, директором будет. Все мобильники в доме переломал.
