Торжественно выдержав паузу, Женя-Оригами, как фокусник перед тем, как собирается обычной ловкостью рук заставить и доверчивых, и скептиков поверить в магию, показал всем присутствующим белый лист. Важно и медленно, продолжая интриговать, сложил его пополам, приглашая других последовать его примеру.
— Этого журавлика придумал я сам! — гордо произнес Женя и тут же, состроив расстроенную гримаску, сокрушенно добавил. — Но меня угораздило отправить схему в один международный журнал по оригами. И его опубликовали… — Женя-Оргами выдержал интригующую паузу и радостно выпалил. — И моего журавлика сперли создатели «Перл Харбор»!
— Да, да, там есть такой момент, — вспомнила девушка, интересовавшаяся Атлантидой. — Это когда летчик дарит своей девушке журавлика.
— Он самый!
— Но почему ты решил, что это твой журавлик?
Женя-Оригами смерил девушку насмешливым, чуть ли не презрительным взглядом:
— У него хвост характерный. Это мой хвост. Я сразу его узнал.
Против хвоста никто ничего возразить не посмел, а Женя ревностно следил, насколько добросовестно посвященные и непосвященные следуют его указаниям.
— Бумагу не надо мять!
Инга ощутила на своей шее прерывистое дыхание Жени, который словно коршун выхватил из ее рук сложенный пополам лист.
— Бумагу надо гладить с любовью! Вот так! — мурлыкал он на ухо и, успокоившись, вернул будущего журавлика его законной владелице.
Когда дело дошло до характерного хвоста, Инга и впрямь чувствовала себя значительно счастливее, чем когда сидела рядом с Сержем.
— Складывая фигурки, мы массируем кончики пальцев, — улыбался Женя-Оригами. — От этого улучшается настроение и самочувствие.
И все-таки как не хорош был журавлик с эксклюзивным раздвоенным хвостом, но прошел уже целый час — и ни слова ни о ядах, ни о змеях, ни тем более об Аникшине.
— А что нужно сделать, чтобы открылся третий глаз? — осторожно перевела Инга разговор на интересующую тему.
— Надо больше медитировать, — охотно отозвался Серж.
— Не обязательно медитировать, — мягко возразил Меркулов. — Можно писать картины или стихи… Это тоже разновидность медитации. Правда, Анна Николаевна?..
Меркулов вопросительно посмотрел на поэтессу, явно, не ожидая отрицательного ответа.
— Правда, — пропела она. Ее лицо засветилось еще больше. Ей не терпелось почитать стихи.
Но прежде, чем все остальные настроились на лирический лад, Инга поспешила вставить очередной невежественный вопрос:
— А для чего нужен третий глаз?
