— Вот ведь погода сегодня…
Блондинка с короткой стрижкой в черном пеньюаре, ее отражения в трюмо, гипнотизирующий голос Артура и запах каштанов растаяли.
Рядом с Ингой сидела пожилая женщина, одетая так, что если не задаваться специально целью, запомнить, во что она одета, то ни за что не запомнишь.
— Да, погода, неважная, — неохотно отозвалась Инга, искоса поглядывая на попутчицу.
Сразу видно, из тех, кто любит поговорить — не важно, о чем, и даже не важно, с кем. Иногда такие женщины просто находка для журналиста криминальной газеты. В ненавязчивой беседе в автобусе или пригородной электричке может рассказать много интересного.
Но сейчас Инга предпочла бы, чтобы рядом оказался молчаливый интеллигент и, желательно, тоже с какой-нибудь увлекательной книжкой.
— А что делать? Ехать всем надо. Я вот к сыну ездила. Соседку просила за кошками посмотреть. У меня три кошки. Соседка у меня хорошая, накормит, а все равно переживаю, мало ли что.
Инга вздохнула и попробовала читать дальше.
— Сын у меня хирург, и внук в медицинском учится. А вы, наверное, тоже, студентка? — вдруг обратилась к Инге на «вы» попутчица.
— Нет.
Неопределенное «нет» только разожгло любопытство навязчивой попутчицы.
— Нет? — почему-то удивилась она. — Такая молоденькая и уже работаешь?
— Мне уже двадцать два, — Инга положила билет на автобус на ту же шестнадцатую страницу, захлопнула книжку. Придется вернуться к парижским каштанам попозже.
— Моему внуку двадцать один. Парень есть?
— Да. Есть, — поспешно закивала Инга, прежде чем женщина начала заочно сватать ее за внука-студента.
— По делам едете?
Инга кивнула.
— У меня вот невестка, менеджером работает, тоже все время по командировкам. Вы, наверное, тоже менеджер?
Инга усмехнулась. По всей видимости, ее случайная знакомая задалась целью во что бы то ни стало выяснить как можно больше фактов из ее биографии.
— Нет, я журналист.
— Журналист? — еще больше оживилась попутчица. — А вы случайно не по поводу экстрасенса, ну того, который с собой покончил…
— Аникшин?
— Он самый.
Да уж, история эта наделал много шуму, но почему эта женщина с такой уверенностью говорит, что…
— А почему вы думаете, что он покончил с собой?
Попутчица, явно, осталась довольна эффектом, которые ее слова произвели на молодую журналистку.
— Нельзя так о покойниках, но нехороший был человек.
— Вы его знали?
— Его — нет. Внучка моей соседки, Анечка… Беленькая такая девочка, на тебя похожа… Совсем молоденькая… Этот негодяй Аникшин, — женщина понизила голос, — развратил девочку. Родители хотели в суд подать за изнасилование. А она взяла и вены себе порезала. Еле спасли. И родителям сказала: тронете его хоть пальцем, покончу с собой. Раньше такая послушная девочка была, а как связалась с этим Аникшиным, из дома пропадать стала… А зимой флакон таблеток выпила. Опять скорую помощь вызывали. Аникшин этот девочку в какую-то секту самоубийц заманил. Родители Анечки говорят, есть такая секта. Вот и смерть ему такая.
