— Ох уж эти происшествия! — трагично вздохнула женщина. — Сколько раз говорила Машеньке, сидела бы лучше дома с детьми, чем с блатными в лагере.
— Тише, тише, мама, — забеспокоился Владимиров, как бы тёща не наговорила лишнего, ведь теперь, как известно, и у стен есть уши. — Я не могу так долго занимать служебный телефон. Вы же знаете. Извините.
Положил трубку.
Набрал номер матери. Занято.
Чертыхнулся, ударил ладонью по столу.
Скрипнула дверь.
Дежурный с толстой папкой.
— Дело Аксёновой.
Плюхнул на стол.
— Разрешите идти, товарищ майор?
— Идите, товарищ капитан, и приведите Аксёнову.
— Есть, товарищ майор.
Владимиров открыл дело бережно, как тайну, за которой месяцы, даже годы жизни девушки с именем, которое стало в этот день для него символичным; углубился в материалы.
Брови его то подпрыгивали, то возвращались на место спокойными полуарками.
Закусив губу, он покачал головой.
Дверь заговорщицки скрипнула.
— Товарищ майор, я Аксёнову привёл.
— Посидите в коридоре, товарищ майор, — бросил короткий взгляд на младшего по званию и пристально посмотрел на Нину.
Сидевший за столом человек казался девушке огромным.
Она и раньше, завидев крупную фигуру оперуполномоченного, чувствовала странный трепет — смесь уважения и страха. А теперь, оказавшись полностью во власти этого большого человека, оробела вовсе.
Он с грохотом отодвинул стул и высился над столом, как медведь.
Нина испуганно жала, что будет дальше.
Между ней и человеком внушительных габаритов со звёздами майора на плечах пролегала только синяя ковровая дорожка. И большой человек шёл по ней прямо к двери.
Нина испуганно оглянулась. Хотелось бежать, но бежать было некуда. В коридоре ждёт капитан, чтобы отвести её куда-то, где, наверное, ещё страшнее, чем в БУРе.
А майор уже протягивал ей свою огромную руку.
— Дай пять!
Голос звучал дружелюбно, и это было в высшей мере странно. Не для того же её привели в кабинет, чтобы здороваться с ней за руку, после того, что она только что сотворила…
Девушка инстинктивно завела правую руку за спину.
«Сейчас как рванёт, так и выдернет руку», — пронеслось вихрем в голове.
Только сейчас Нина заметила, как болит правая рука, рассеченная стеклом разбитого граненого стакана.
— Дай пять, не бойся, — повторил оперуполномоченный уже почти ласково.
Нина осторожно протянула израненную ладонь
Мужчина бережно пожал кончики её пальцев.
— Молодец! Побольше бы таких, мы бы давно с бандитским этим миром покончили!
Нина не могла поверить услышанному.
