Это была минута вытаращенных глаз и разинутых ртов.
Подошёл Толик с охапкой свежесрубленных жердей.
— А остров-то, оказывается, обитаемый! — огорошила его Галка.
Толик спокойно бросил жерди и посмотрел на приближающуюся троицу.
— Нет, — сказал он. — Это с соседнего острова. Здесь им селиться нельзя.
— Откуда знаешь? — быстро спросил Лёва. — Это они тебе сами сказали? Ты что, уже общался? А почему нельзя?
— Табу,[2] — коротко пояснил Толик и добавил: — Вождь у них — ничего, хороший мужик…
— Знакомьтесь, — торжественно провозгласил Фёдор. — Моана. Ивоа. Галка, моя кузина. Наталья. Лёва…
Девушки, похоже, различались только именами. Одеты они были совершенно одинаково: короткие шуршащие юбочки и ничего больше. Незнакомые белые цветы в распущенных волосах. Смуглые свежие мордашки с живыми тёмными глазами.
— И часто они здесь бывают? — с интересом спросил Лёва, кажется, приходя в хорошее настроение.
— Да ритуал здесь у них какой-то…
Ответ Толика Лёве не понравился. Вспомнился Робинзон Крузо, танцы с дубиной вокруг связанного кандидата на сковородку, черепа на пляже и прочие людоедские штучки. А тут ещё Моана (а может, Ивоа), покачивая бёдрами, вплотную подошла к Лёве и, хихикнув, потрогала указательным пальцем его белый итээровский животик.
Лёва попятился и испуганно обвёл глазами заросли. Заросли шевелились. От ветра, разумеется. А может быть, и нет. Может быть, они шевелились совсем по другой причине.
— Что за ритуал? Ты их хоть расспросил?
— Я тебе что, переводчик? — огрызнулся Толик. — Я по-полинезийски знаю только «табу» да «иа-ора-на».
— Иа-орана![3] — обрадованно откликнулась Ивоа (а может, Моана).
Наталья была вне себя. Вы подумайте: все мужчины, включая Фёдора Сидорова, смотрели не на неё, а на юных туземок! В такой ситуации ей оставалось одно — держаться с достоинством. Наталья сделала надменное лицо и изящным жестом нацепила радужные очки.
Лучше бы она этого не делала.
— Тупапау![4] — взвизгнули девушки и в ужасе кинулись наутёк.
— Ну вот… — обречённо промолвил Лёва, глядя им вслед. — Сейчас приведут кого-нибудь…
Все содрогнулись.
— Валентин… — начала Наталья.
— Я помню, Ната, помню… — торопливо сказал несчастный теоретик. — Правда, неделя — это, конечно, маловато… но я попробую во всём разобраться и…
