— Меня интересует правда, и больше ничего, — отрезал он.
— И это вранье. — Оливия резко взмахнула салфеткой, развернула ее в воздухе и положила себе на колени.
Как там было в старой загадке о двух людях, из которых один всегда говорит правду, а другой всегда лжет? У вас в запасе всего один вопрос, чтобы определить, кто из них кто. Взаимные обвинения жужжат в воздухе, словно летние шмели. Требуется срочно отсеять полезную информацию от домыслов.
— Так, я задам вам обоим один и тот же вопрос: кто и почему мог желать смерти вашему отцу?
— Я не стану говорить при нем, — проскрипела Оливия. Подбиравшийся к столу официант состроил вежливую улыбку и попятился. — Прошу тебя, Джордан, уйди по-хорошему.
— Хватит, — в голосе Джордана впервые прозвучало раздражение. — Не держи меня за врага, Оливия. Мы на одной стороне.
— Весьма сомневаюсь, — фыркнула она. — Мы с тобой ни в чем не сходимся, даже в пустяках.
— Мы жертвы одного и того же коварного преступника, — настаивал Джордан, но Оливия все больше хмурилась.
— Нельзя ли обойтись без громких слов? — взмолилась я, предчувствуя пышную фразу насчет славы, поп-культуры и жертв, приносимых художником на алтарь.
Джордан мягко завладел рукой Оливии:
— И твоего, и моего отца убила Клэр.
Не знаю, кто из нас был больше поражен. Лично я чуть не расхлопала стакан, Оливия же испустила негромкий радостный смешок.
— Что вы сказали? — переспросила я.
— Клэр Кроули убила моего отца, а теперь и Рассела, — терпеливо разъяснил мне Джордан. Можно подумать, все на Манхэттене давно догадались об этом, кроме меня, идиотки.
Оливия засияла, точно Джордан преподнес ей шампанское и розы:
— Я и понятия не имела!
— Как — не имели? Вы же говорили, что Клэр убила вашего отца! — возмутилась я.
— Да, но я не знала, что Джордан думает то же самое! — И она обеими руками сжала руки нежданного союзника.
Кто бы подумал, что искреннюю дружбу можно основать на совместных подозрениях в убийстве? Оливия и Джордан нежно смотрели друг другу в глаза, я же пыталась справиться с головокружением. Что-то не сходилось в поведении Джордана: вчера он унижал Оливию, сегодня ее обожает. Его вчерашнее поведение казалось более органичным, сегодняшнее — игрой, но поди пойми, кого он пытается провести — меня или Оливию. Не лучше ли так прямо и спросить:
— Что вы затеяли, Джордан?
— Какая подозрительная девушка. — Джордан обернулся ко мне, но руки Оливии не выпускал.
— Типа, входит в профессию, — отозвалась я. — Но от ваших поступков станешь подозрительной. Прикиньте: спустя много лет после смерти отца человек заявляет, что отец был убит. И как заявляет — прямо в лицо акулам пера и фотокамер. Догадываетесь: информация уже появилась на десятке сайтов. А к ланчу будет хлеще. — Господи, только бы и моя физиономия не замелькала на этих сайтах!
