Водитель немного говорил по-тайски. Только таким способом они с Ноксом и объяснялись.
– Моя разгружать машина?
– Твоя найти себе комната, – сказал Нокс, вручая водителю достаточную сумму. Он знал, что деньги будут припрятаны, а водитель переночует в машине. – Товар отнеси в отель. Вечером. Утром им займемся.
Деревня представляла собой горстку старых блочных домов и крытых пальмовыми листьями свайных построек. Нокс перевел глаза на террасу маленькой гостиницы, на ряд стульев под рыжими от ливней брезентовыми лопастями вентиляторов, которые лениво разгоняли влажный зной. Взгляд Нокса перехватил некто развалившийся на стуле. Джон заулыбался, но сразу поморщился – губы растрескались. Он облизал их.
Дэвид Дулвич поднял запотевшую бутылку пива и жестом пригласил Нокса сесть.
– Явился не запылился, – буркнул Нокс, поднимаясь на террасу.
– Кто бы говорил. – Дулвич, сержант в отставке, на гражданке умудрился завербовать молодого Джона Нокса шофером в колонну спецгрузов, следовавшую из Кувейта в Ирак. Надбавка за тяжелые условия работы (в случае с Ноксом – жестокое расстройство желудка) составила восемьдесят тысяч долларов и позволила на несколько лет вперед оплатить лечение брата, который оставался в Америке.
Нокс и Дулвич пожали друг другу руки, хлопнули друг друга меж лопаток. Дулвич кивнул официанту – еще два пива.
Нокс уставился на Дулвича, не говоря ни слова.
– Что так смотришь? Ну да, я был тут, гм, в окрестностях.
– Похоже на то, Сержант.
– Хотел перехватить у тебя чайники, молитвенные барабаны, носовые флейты и прочую дребедень, которую ты выманил у легковерных туземцев.
– Один Томми знает, что я поехал в Банлунг, – отвечал Нокс. – Стыдно обманывать больного человека.
Всю сознательную жизнь Нокс защищал и оберегал Томми, над которым только ленивый не смеялся. «Тупой как пробка», «IQ комнатной температуры» – вот только два примера эвфемизмов. Нокс выслушал куда больше. И попортил по этому поводу не одну вывеску.
Брат страдал эпилептическими припадками – впрочем, вполне контролируемыми с помощью лекарств; вдобавок у него случались мигрени и диагностировалась некоторая задержка умственного развития. При должном наблюдении Томми выполнял функции делового партнера своего брата. Кроме того, он был наделен поразительными способностями к математике и информатике. Томми демонстрировал потрясающую скорость в обработке данных и восприимчивость – и в то же время полное отсутствие социальных навыков, даром что ему тридцать один стукнуло. Томми являлся главным существом для Джона; Нокс жил ради него. Братья были неразрывно близки – их связывали родство, кошелек, телефон и скайп.
