Есть по Чуйскому тракту дорога,
Ездит много по ней шоферов.
Был там самый отчаянный шофер,
Звали Колька его Снегирев.
Он трехтонку, зеленую АМО,
Как родную сестренку, любил.
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своей изучил.
А на «форде» работала Рая,
И так часто над Чуей-рекой
Раин «форд» и трехтонная АМО
Друг за дружкой неслися стрелой.
Как-то раз Колька Рае признался,
Ну а Рая суровой была:
Посмотрела на Кольку с улыбкой
И по «форду» рукой провела.
А потом Рая Кольке сказала:
«Знаешь, Коля, что думаю я:
Если АМО мой «форд» перегонит,
Значит, Раечка будет твоя».
Как-то раз из далекого Бийска
Возвращался наш Колька домой.
Мимо «форд» со смеющейся Раей
Рядом с АМО промчался стрелой.
Вздрогнул Колька, и сердце заныло —
Вспомнил Колька ее разговор.
И рванулась тут следом машина,
И запел свою песню мотор.
Ни ухабов, ни пыльной дороги
Колька больше уже не видал.
Шаг за шагом все ближе и ближе
Грузный АМО «форда» догонял.
На изгибе сравнялись машины.
Колька Раю в лицо увидал.
Увидал он и крикнул ей: «Рая!»,
И забыл на минуту штурвал.
Тут машина, трехтонная АМО,
Вбок рванулась, с обрыва сошла
И в волнах серебрящейся Чуй
Вместе с Колей конец свой нашла.
На могилу лихому шоферу,
Что боязни и страха не знал,
Положили разбитые фары
И любимой машины штурвал.
И теперь уже больше не мчится
«Форд» знакомый над Чуей-рекой
Он здесь едет как будто усталый,
Направляемый слабой рукой.
Есть по Чуйскому тракту дорога.
Ездит много по ней шоферов.
Был там самый отчаянный шофер,
Звали Колька его Снегирев.
