СМЕРТЬ БУХАР-ХУДАТА.
На следующее после родов утро голубоглазая служанка Нама принесла матери младенца для кормления. Фарангис не терпелось увидеть родное дитя. Служанка опустила завернутого в пеленки ребенка на ложе. Малыш закряхтел, и сердце Фарангис забилось еще сильнее. Почувствовав родной запах, ребенок стал открывать ротик. Царица засмеялась и сказала Наме:
– Они все такие забавные.
Затем она поднесла малыша к груди. Улыбаясь, женщины любовались, как неумелый младенец учится сосать. Он был столь мил, что у служанки потекли слёзы, и она призналась:
– Я тоже мечтаю о таком ребенке. Может, госпожа отпустит меня на родину? Уже пятнадцать лет я служу вам верой и правдой, но мне пора завести свою семью, а то так и состарюсь.
– Нама, сейчас я очень нуждаюсь в тебе. Здесь я доверяю только тебе. Не проси об этом: не могу отпустить. Хотя ты и пленница из Византии, но для меня ты словно сестра. Моя мама тоже любила тебя как родную Дочь. А хочешь, я найду тебе хорошего мужа, и вы оба будете жить при дворе?
– Милая моя госпожа, ты уже говорила об этом. Но мое сердце тоскует по родине. Там мои мать, отец, сестра, братья… Я так давно не видела их… Хочется оказаться среди своих.
– Но ты каждый день ходишь в христианскую церковь, помогаешь своим единоверцам.
– Да, это так – мы одной веры, но я хочу жить среди своего народа. Христиан можно встретить повсюду, но родина одна.
– Ладно, я поразмыслю над этим.
– Спасибо. До конца своих дней я буду молиться за вас, моя госпожа.
– Не спеши благодарить: я сказала, что лишь подумаю.
И тут взгляд Намы снова упал на младенца, и она воскликнула:
– Ой, как ребенок похож на советника Феруза!
Такие слова поразили царицу, а в ее глазах промелькнул испуг. Она невольно отстранилась от ребенка и уставилась на служанку. Малыш, лишившись материнской груди, заплакал.
– Что случилось, моя царица? Вы стали бледны!
– Неужели облик моего ребенка так схож с лицом зодчего?
– Да, глаза, нос такие же, только волосы у ребенка светлые.
– Схожесть так заметна? Разве у него нет моих черт?
– Он весь в советника.
И царица сама принялась разглядывать дитя. Тут служанка поняла причину ее страха.
– Как же я не подумала об этом раньше? – молвила она. – О, моя госпожа, неужели он от благородного зодчего?
Царица обреченно опустила голову на подушку и заплакала.
А ребенок все плакал, ища ртом материнскую грудь.
– Госпожа моя, ребенок кричит, накормите, – напомнила ей служанка. –
Он не успокоится, пока не будет сыт.
