Над Троицкой башней, над самой рубиновой звездой, ослепительно блеснуло солнце. Блеснуло ненадолго, как это бывает поздней осенью, в пасмурное предзимье. «Кажется, все спортсмены заняли стартовые позиции. Что ж, можно начинать».
...И Пронин включил электричество на полную катушку. Окно засветилось. Тут же Миша Лифшиц отбросил подпиленную решетку, и засадный полк вылез из подвала. Уж тут Ревишвили все понял. Но даже не успел заорать, как Соколов выстрелил ему в ногу. Он не прицеливался, не вытягивал руку, просто выстрелил снизу – и попал. Ревишвили попытался удержаться, но осел. Три человека тут же стали целиться в Соколова. Но им на плечи бросились ребята Лившица. А Кирий, перемахнув через ограду, навалился на самого широкоплечего подпольщика...
Раис отбросил свою метелку и оцепенел, прислонившись к стенке.
– Всем стоять! – крикнул Кирий. – Сдать оружие!
На этом фронте все в порядке. А что же у Троицкой башни? Пронин не мог увидеть в бинокль, что творилось на Троицком мосту.
Железнов по веревочной лестнице поднялся сразу на середину моста: и оказался между кирпичных зубцов. На мосту никого не было. Железнов осторожно прокрался до самых Троицких ворот. Никого! И ворота надежно заперты. Горит огонек в комнате охранника. Железнов подтолкнул ворота. Заперты надежно. И – ни звука что на мосту, что за воротами. Железнов нервно махнул рукой: «Поторопились! Или опоздали. Во всяком случае, нашумели. Теперь он затаится, затихнет. Вот так мы провалили дело. И Иван Николаич ранен...»
Что делать? Москва слезам не верит. Железнов пробежался по мосту и вернулся на Моховую, где Кирий и Лифшиц сортировали пленников.
– Тринадцать человек! – широко улыбался Лифшиц. – Одного ребята с крыши сняли.
Тюремный грузовик уже фыркал возле приемной всесоюзного старосты.
– Всех – в машину, а Ревишвили пойдет с нами.
– Для вас – господин полковник! – негромко бросил Ревишвили.
– Господин? – Кирий поднял густые брови.
– Только так и никак иначе.
– Это точно, генералом вы уже не станете, – нашелся Виктор. Не слишком остроумно, но зато ко времени.
В лифте с Ревишвили ехал Кирий. Третий просто не помещался в кабине!
– Надеть ему наручники? – спросил товарища Лифшиц.
– Шо? Да я его одним пальцем раздавлю.
– Куда вы меня ведете? Что это – тайная тюрьма ГБ напротив Кремля? – спросил Ревишвили Кирия.
– Скоро сам все увидишь.
И он увидел. Он увидел Пронина, восседающего в черном кожаном кресле.
– А, это вы. Какая выдержка! Он даже не соизволил отлежаться в госпитале. – Ревишвили скривил рот. – Герой! Думаете, после этого я признаю вас русским офицером? Вас, обыкновенную пролетарскую сволочь? Вы цыганский барон, а не офицер.
