Вот еще один посетитель – этот пришел с дамой. Проштампованный, клейменый блатарь в клетчатой кепке. И девица соответствующего содержания. Такого хоть сразу в исправдом. Милиция может брать его под стражу без проверки документов, за одно выражение лица. Вот про таких поет товарищ Утесов: «Ремеслом я выбрал кражу, из тюрьмы я не вылажу...» Правда, внешний вид бывает обманчив. А вдруг он – скромный учитель геометрии? Просто набрался где-нибудь по случаю блатных манер, нахлобучил кепку... Да нет, уж тут ошибки быть не может. Блатарь с большой дороги, бывалый и сиделый. А вот и кавалер Катерины Витальны – молодой товарищ, одетый слишком чистенько для здешнего климата. Безошибочно узнаваемый типаж любимца дамочек бальзаковского возраста. Потому и брюки со стрелочкой. Прислуживали в заведении мужеподобная девка в легком сарафане на волейбольных плечах и юркий рыжий парень с прилизанной прической. Сейчас рыжий оказался за спиной у Пронина:
– Не желаете развлечься в деликатном обществе?
– А хоть бы и пожелал, кадры-то подходящие у вас имеются? – спросил Пронин нарочито пьяным голосом.
– Есть и перший класс, есть и ширпотребный вариант. Комната чистая, портвейн и шоколад – за счет Катерин Витальны.
– А мне нужен не просто перший класс! Мне нужно единственную и неповторимую, чтобы лучшая была! А куперы мы имеем, не боись. – Пронин сунул в карман рыжему пару ассигнаций.
– Капитального человека сразу видать! – просиял половой. – Будут вам две на выбор. Для самого избранного клиента бережем. Извольте только подождать уно моменто.
– А я не спешу. Ты мне настоящей водочки принеси. И картошечки горяченькой. Капустку тоже обнови и огурчиков соленых.
– Уже делается. – Юркий половой моментально скрылся в предчувствии щедрых чаевых...
Вот это уже удача! Без амурных приключений на Ревишвили не выйти, а тут дамочка, которую можно было целый час искать, навлекая подозрения блатных, сама плывет ему в руки...
Пронин с капризным, напыщенным видом вместе с рыжим прошествовал в деликатную комнату. На них с одобрительной улыбкой смотрела Катерина Витальна. В комнате, пропахшей сладкими духами, на диване сидели две девицы. Кто из них мог понравиться Ревишвили? Обе выглядели броско, у обеих к лицам была приклеена кокетливо-сонная обалделая гримаса. Обе в париках – одна в блондинистом, другая в каштановом. С мушками на щеках, с подведенными глазами. Обе слегка пухленькие. Возраст определить было непросто – но, наверное, не больше двадцати, но не меньше семнадцати. Пронин взвешивал четыре варианта. Любовницей Ревишвили могла оказаться рыжая, могла – блондинка. Третий вариант – они обе. Четвертый, которого тоже нельзя исключать, – никто из этих девиц не уединялся с Ревишвили... Отрабатывать варианты будем по порядку. Пронин прищелкнул пальцами в сторону «каштановой». Половой быстро устроил им тет-а-тет. На этажерке красовалась бутылка портвейна, а на ее полочках – и тут не соврал рыжий – лежал ротфронтовский шоколад. Не меньше трех плиток! «Сладкая житуха в этом террариуме».
